Хлобыстин Л.П. Липовая Курья — поселение «андроноидной» культуры Южного Зауралья

К содержанию 114-го выпуска Кратких сообщений Института археологии

Андроновскими племенами были освоены протянувшиеся на огромное расстояние от Урала до Енисея те участки зоны степей и частично лесостепей, которые были наиболее пригодны для их хозяйства. Вблизи от них обитали потомки лесных неолитических племен. На юге Урала, в частности в Озерном крае Зауралья, где сохранилась растительность таежного типа, обитали племена, культура которых на основании сходства с андроновской нередко называется «лесным андроном».

К. В. Сальников исследовал памятники этих племен и выделил, вначале как вариант андроновской, черкаскульскую культуру, разделенную на три последовательных этапа, сопоставленных с этапами развития андроновской культуры 1.

Изучение характера взаимоотношений племен андроновской культуры с соседними этническими группами является наиболее сложным вопросом в древней истории Западной Сибири.

В силу большого территориального распространения андроновская культура должна была распасться на варианты. В то же время андроновские племена в культурно-хозяйственном и социальном отношениях оказывали значительное влияние на соседние инородные культуры вплоть до ассимиляции их. Наряду с вариантами андроновской культуры и культурами, находящимися под ее непосредственным влиянием, существовали культуры синстадиальные андроновской, т. е. синхронно и аналогично, хотя и своеобразно, развивавшиеся на основе взаимного обогащения.

В каком же из перечисленных взаимоотношений находятся лесная черкаскульская и степная андроновская культуры? Решение поставленного вопроса возможно только после окончательного выяснения восходящих генетических связей этих культур, а также их хронологического соотношения. Способствовать этому могут результаты раскопок одной из стоянок черкаскульской культуры, расположенной в таежной части Миасского района Челябинской обл.

Стоянка находится в глухом лесу, на берегу протоки, соединяющей округлый по очертаниям залив Липовая Курья с основным акваторием Большого Миассового озера 2. Следы ее были обнаружены Л. М. Цецевинским в 1960 г. В 1961 г. стоянка была обследована, а в 1962—1963 гг. раскопана Южноуральской экспедицией ЛОИА, работавшей под руководством Л. Я. Крижевской. Раскоп площадью 128 м2 был заложен на ровном участке небольшого мыса между крупными деревьями. Вдоль кромки воды тянется древний береговой песчаный вал. В глубине берега на поверхность выступают скальные выходы. Поэтому стратиграфия, оставаясь в общем однородной на всем раскопе, значительно различалась по толщине напластований. Под дерново-почвенным слоем (0,08—0,10 м) залегал розовый песок. На участках раскопа, удаленных от берега, его толщина уменьшалась до 0,04—0,08 м, а далее слой совсем выклинивался. В средней части раскопа его мощность равнялась 0,20—0,30 м, а по направлению к кромке берега она резко увеличивалась за счет падения материкового слоя, состоящего из скальных пород и рухляка. В дерново-почвенном слое находки носили случайный характер. В верхней части розового слоя около очагов, сложенных из камней, встречались обломки сосудов, относящихся ко второй половине I тысячелетия до н. э. и рубежу н. э. Особый интерес представляют находки изделий черкаскульской культуры, сосредоточенные в нижней части этого слоя, в основном на глубине в 0,20—0,25 м. Здесь были отмечены второй горизонт залегания очажных камней и приуроченная к ним тонкая гумусно-углистая прослойка. С нижним культурным горизонтом связаны остатки жилища полуземляночного типа, контуры которого хорошо прослеживаются по черному от примеси угля и зольных включений заполнению его котлована. Еще до начала раскопок на месте жилища прослеживалось углубление. В нем была устроена одна из волчьих ям, при рытье которых и было обнаружено поселение. Здесь наблюдалась следующая стратиграфия: дерново-почвенный слой 0,08 м; розовый песок 0,2 м; черный углистый песок заполнения 0,14—0,20 м, который лежит на материковом рухляке или озерном песке.

[adsense]

Жилище имело прямоугльную форму и расположено так, что стены его ориентированы почти по странам света (рис. 36). Длина северной стены 5,10 м, восточной 4,50 м, южной 5,24 м и западной 3,60 м. Площадь жилища около 23 кв. м. В юго-восточном углу находится вход в виде траншейки шириной в 0,75 м, полого поднимающийся вверх и обращенный в сторону берега. Жилище было вскрыто на участке, примыкающем к скальным выходам, и большая часть его пола углублена в рухляк. Только юго-восточный угол жилища был вырыт в песке. Различная структура грунта, в котором было вырыто жилище, нашла отражение и в характере стен. Западную стену ограничивают две крупные глыбы, пространство между которыми заполнено материковым рухляком и мелкими камнями. Края глыб обтесаны, чтобы создать ровную линию. Высота стен 0,55 м. Северная стена у основания сложена рухляком. Верхняя ее часть состояла из песка, установить ее истинную высоту не удалось. Хорошо сохранились северо-восточный угол жилища и восточная стена, хотя они образованы главным образом крупным песком берегового вала. Высота стен здесь доходит до 0,64—0,68 м. Южная стена также была устроена почти на всем своем протяжении в песчаном грунте, и край жилища выявлен здесь только по черному заполнению. Стены сделаны почти отвесными: их наклон 65—68°. Укреплялись они жердями, остатки которых в виде углей прослежены вдоль стен. Одни жерди (их диаметр по наиболее сохранившимся обугленным кускам достигал 4—5 см) располагались вертикально, другие — горизонтально. Вдоль стен обнаружены ямки от столбов. Диаметр их 13—16 см. Столбы были врыты на глубину в 16—20 см и служили, видимо, опорой для крыши и облицовки стен. Две ямки от столбов, поддерживавших кровлю, были найдены около волчьей ямы, разрушившей центр жилища. Возможно, что столбов было больше, но их следы уничтожены ямой.

В южной стене около входа имеется апсидообразное углубление. В нем по стене поставлена плита гнейсогранита, а на песчаном полу отмечено интенсивной окраски пятно от кострища. Вблизи очага следов жердей, укрепляющих стены, не отмечено, а заполнение имело слабую окраску от угля. Это, а также присутствие плиты, объясняется, видимо, боязнью строителей укреплять стены около очага деревом.

Рис. 36. Стоянка Липовая Курья. Жилище. 1 — план; 2 — разрез. Условные обозначения: 1 — верхний контур жилища; 2 — нижний контур жилища; 3 — следы ямок от столбов; 4 — камни; 5 — различные изделия; 6 — очажное пятно; 7 — обломки сосудов, лежащие на дна жилища; в — дерново-почвенный слой; 9 — песок; 10 — углистое заполнение жилища; 11 — рухляк.

Рис. 36. Стоянка Липовая Курья. Жилище. 1 — план; 2 — разрез. Условные обозначения: 1 — верхний контур жилища; 2 — нижний контур жилища; 3 — следы ямок от столбов; 4 — камни; 5 — различные изделия; 6 — очажное пятно; 7 — обломки сосудов, лежащие на дна жилища; в — дерново-почвенный слой; 9 — песок; 10 — углистое заполнение жилища; 11 — рухляк.

В верхней части заполнения находки встречались редко. Вся их основная масса найдена в нижней части слоя, на контакте с материком, служившим полом. Находки состоят в основном из крупных обломков плоскодонных горшков. Вперемешку с ними залегали глиняные «пуговицы» с отверстиями и их заготовки: куски слюды и талька, применявшегося в качестве гончарной примеси и для лощения, кремневые отщепы. В распределении находок в жилище следует отметить следующее: около кострища находок почти не было; вблизи северной стены черепки горшков найдены в небольшом количестве, зато вдоль нее были сосредоточены другие изделия. Среди них — эллипсовидной формы кусок талька с желобком, напоминающий выпрямитель древков, сделанный из глины шарик с насечками, образующими косой крестик и другие менее ясные начертания, выполнявший, по-видимому, роль вюрфеля — гадательного камушка. Еще один такой же предмет обнаружен вблизи кострища. У северной стенки найден клык волка, обломки резцов бобра. Самой интересной находкой, обнаруженной здесь, являются две створки литейной формы. Кроме того, из жилища происходят два грубых скребла, рыболовное грузило, мелкие кремневые скребки. Среди углей — остатков жердей, укреплявших западную стену, — был найден единственный металлический предмет — бронзовое четырехугольное острие, служившее, вероятно, шилом.

Раскопанное жилище представляет собой полуземлянку, углубленную на 0,5—0,7 м в материке. Наземная часть ее была сделана из дерева и присыпана землей. Кровля опускалась на центральные столбы. Кострище, обнаруженное у входа, не имело хозяйственного значения. Возможно, для этих целей служили очаги вне жилища, а также несохранившийся очаг в центре его. В северо-восточной половине жилища, где найдены вюрфель, литейная форма и другие вещи, не имеющие бытового значения, располагался жилой комплекс, а в юго-западной части, где находки состоят в основном из горшков, — хозяйственный. Судя по характеру находок, жилище существовало не более нескольких лет и погибло во время пожара. Черное заполнение образовалось от смеси углей сгоревшей облицовки стен, крыши и песка.

Большинство находок, аналогичных происходящим из жилища, было обнаружено к югу от него, вблизи остатков трех очагов. Рядом с одним из них был найден вкопанный старый горшок, прикрытый днищем другого сосуда. В этой своеобразной духовке и около нее были в большом количестве обнаружены кости щуки, плотвы и окуня 3.

К юго-западу от жилища расположен зольник. В жилище найдены крупные фрагменты примерно 25 горшков. Вместе с сосудами нижнего горизонта культурных напластований они составляют единую по пропорциям и характеру орнаментации группу. Все они имеют невысокую горловину, округлый край слегка отогнутого наружу венчика, пологие выпуклые плечики и небольшое плоское днище. В качестве примеси к глине использованы кусочки талька. Лепились сосуды ленточным способом, с соединением лент в стык. Наиболее распространенный диаметр венчиков 20—28 см, но имеются и небольшие горшки с диаметром венчика в 11—13 см. Богатый геометрический орнамент покрывает только верхнюю половину сосуда. Выполнен он при помощи прочерченных линий, наколов и реже оттисков гребенчатого штампа. Размещение узора строго зональное, отличающееся на горловине и плечиках. В украшении горловины часто применяются желобки и валики. Между ними часто помещались зигзаг с заштрихованными углами и опоясывающие ряды наколов или косых нарезок. На плечиках горшков располагались опоясывающие прочерченные зигзаги и зигзагообразные ленты, заполненные косо расположенными нарезками или гребенчатыми отпечатками. На ряде сосудов встречен меандровый орнамент, составленный аналогичными лентами, который кажется естественно образующимся из зигзагообразного орнамента. Иногда накольчатые ямки сопутствуют зигзагообразным лентам, напоминая бахрому. Изредка на плечиках встречаются ромбы из прочерченных или желобчатых линий (рис. 37).

По форме и орнаменту эта керамика близка сосудам федоровского этапа и полностью укладывается в описание керамики раннего этапа черкаскульской культуры, данное К. В. Сальниковым 4. В украшении керамики из липовокурьевского жилища наблюдаются приемы построения орнамента и части его узора, которые типичны для поздненеолитических культур Зауралья. Несмотря на близость к сосудам федоровского типа андроновской культуры, описываемая керамика не имеет такого характерного признака, как «косые» треугольники. Все это соответствует наблюдениям К. В. Сальникова.

Большой интерес для изучения металлургии племен «лесного андрона» имеет находка литейной формы (рис. 38). Она состоит из двух сходных брусков талько-перефелитового сланца и предназначена для изготовления желобчатого долота с округлой сомкнутой втулкой. Ранее створки этой литейной формы служили для отливки трех других изделий: листовидного с черешком ножа, непонятного по назначению (нож? кородер?), кинжало-подобного орудия с полукольцом для крепления и еще какого-то предмета, но потом были отрезаны и переделаны. Желобчатое долото, изготовленное в этой форме, имело длину в 9,7 см, диаметр втулки 2,5 см, длину желоба — 7 см. Оно отличается от близких ему по пропорциям долот Европейской части СССР и Урала наличием богатого орнамента, что приближает это орудие к кельтам. Орнамент на долоте подобен оформлению горловин сосудов, найденных совместно с литейной формой. Из кельтов по форме втулки и ее украшению к липовокурьевскому долоту ближе всего кельты Дербеденьского клада 5.

Появление втульчатых долот принято датировать началом I тысячелетия до н. э. Однако не следует растягивать промежуток времени между появлением в лесном Приуралье и Зауралье кельтов и сходных с ними по принципам изготовления втульчатых долот. Об этом говорит совместное нахождение липовокурьевской литейной формы с керамикой черкаскульского типа, синхронизированной К. В. Сальниковым с материалами федоровского этапа андроновской культуры.

Археологические материалы, полученные в последние годы, позволяют отнести нижнюю границу алакульского этапа по крайней мере к XV в. до н. э. 6. Соответственно удревняется датировка памятников федоровского этапа и, следовательно, сопоставляемых с ними памятников черкаскульской культуры. Данные археологического анализа подтверждаются абсолютной датировкой, полученной на основе радиокарбонного анализа угля из сгоревшего жилища описываемой стоянки. Время его существования определяется XVII—XVI вв. до н. э. (3590 ± 90) 7. Таким образом, литейную форму втульчатого желобчатого долота и сопровождающую его керамику черкаскульского типа можно датировать второй четвертью II тысячелетия до н. э., однако XIII в. до н. э. представляется более реальной датой.

Исследование стоянки Липовая Курья показало, что ее начальное существование следует относить к раннему этапу развития черкаскульской культуры. Небольшие размеры полуземлянки и всего поселения значительно отличают этот памятник от андроновских поселений и типичны для лесных культур неолита и ранней бронзы. Они свидетельствуют о том, что здесь обитал небольшой хозяйственный коллектив наподобие патриархальной семьи. По своей культуре обитатели Липовой Курьи, как и все черкаскульцы, были близки андроновцам, но имели ряд самобытных черт и отличались главным образом своим хозяйством. Жизнь на берегу лесного озера делала основой экономики рыбную ловлю и охоту. Животноводство в таких условиях должно было иметь небольшое значение 8. Рыболовство требовало развитого деревообрабатывающего инвентаря, поэтому вполне понятна находка формы для отливки желобчатого долота. Сделанная с большим мастерством, она служит доказательством высокого уровня развития металлургии бронзы в среде черкаскульских племен лесного Зауралья.

Рис. 37. Стоянка Липовая Курья. Керамика из жилища

Рис. 37. Стоянка Липовая Курья. Керамика из жилища

Pиc. 38. Стоянка Липовая Курья. Литейная форма из жилища

Pиc. 38. Стоянка Липовая Курья. Литейная форма из жилища

Полученные в результате исследования Липовокурьевского поселения данные, говорящие о высокоразвитом самобытном бронзолитейном производстве и значительной древности черкаскульской культуры, позволяют при решении поставленного выше вопроса о характере взаимоотношений черкаскульской и андроновской культур в значительной мере склоняться к выводу о их синстадиальном развитии.

К содержанию 114-го выпуска Кратких сообщений Института археологии

Notes:

  1. К. В. Сальников. Некоторые вопросы истории лесного Зауралья в эпоху бронзы. «Вопросы археологии Урала», вып. 6, 1964; он же. Некоторые проблемы изучения эпохи бронзы Башкирии. «Археология и этнография Башкирии», т. II. Уфа, 1964; он же. История Южного Урала в эпоху бронзы. М., 1965.
  2. Местом стоянки является территория Ильменского государственного заповедника им. В. И. Ленина, где вырубка леса запрещена. Поэтому площадь раскопок ограничена свободными от больших деревьев участками.
  3. Определение Е. А. Цепкина.
  4. К. В. С альников. Некоторые вопросы истории лесного Зауралья в эпоху бронзы, стр. 11—14; он же. Некоторые проблемы изучения эпохи бронзы Башкирии, стр. 77.
  5. Н. И. Булычев. Древности из Восточной России. М., 1902, табл. VI, 1.
  6. Э. А. Федорова-Давыдова. К вопросу о периодизации памятников эпохи бронзы в Южном Приуралье. «Археология и этнография Башкирии», т. II, 1964; она же. Андроновские погребения XV—XIII вв. до н. э. Тр. ГИМ, вып. 37, 1960.
  7. Анализ произведен в радиоуглеродной лаборатории ИА АН СССР, РУЛ—633, обр. 329.
  8. Кости домашних животных в жилище отсутствуют, а найденные вне его происходят из слоев со смешанными материалами.

В этот день:

Дни смерти
1870 Умер Поль-Эмиль Ботта — французский дипломат, археолог, натуралист, путешественник, один из первых исследователей Ниневии, Вавилона.
1970 Умер Валерий Николаевич Чернецов - — советский этнограф и археолог, специалист по угорским народам.
2001 Умер Хельге Маркус Ингстад — норвежский путешественник, археолог и писатель. Известен открытием в 1960-х годах поселения викингов в Л'Анс-о-Медоузе, в Ньюфаундленде, датированного XI веком, что доказывало посещение европейцами Америки за четыре века до Христофора Колумба.

Рубрики

Свежие записи

Счетчики

Яндекс.Метрика

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Археология © 2014