Рост количества, типология и топография городищ. Письменные источники дают наглядное представление о количестве городов в Южном Казахстане. Если в предшествующий период их было шесть, то теперь 33. В предгорной полосе появились новые города — Джумишлагу и Манкет; на средней Арыси сформировался округ Кенджде с центром с Усбаникете; в округе Фараб кроме Отрара возникли новая столица Кедер, города Весидж и Бурух. В Шавгаре появляются Ясы и Шагильджан, Карнак, Шур (Сури). Впервые источники называют крупный город Сауран, а в низовьях Сырдарьи — Сыгнак, Янгикент, Дженд, Асанас, Баркент. На северных склонах Каратау находились Баладж и Берукет, на средней Сырдарье — Сюткент.
Наиболее интенсивно процесс формирования городищ происходил в низовьях Сырдарьи и на северных склонах Каратау. Происходит территориальный рост городов. Так, Отрар увеличился по площади до 170 га, тогда как раньше, судя по шурфам, давшим материал VI — XII в., площадь рабада не превышала 5-7 га. Конечно, эти цифры не могут считаться бесспорными до широких раскопок, но несомненно, что в отмеченных пределах рабады складывались именно в IX—XII вв., что установлено для Актобе II, Баба-Аты, Куйруктобе, Мардан-Куика, Испиджаба, Бузука правобережного.
[adsense]
Сопоставление площадей городищ позволяет выделить три группы памятников. В первую входят городища, общая площадь которых составляет более 30 га. Городища первой группы являются остатками центров областей, отдельных владений или просто крупными городами. Городища второй группы имеют площадь от 15 до 30 га. Их можно интерпретировать как города средней ве¬личины. Городища третьей группы наиболее многочисленны, это остатки городков.
В юго-западном Семиречье число новых городов также увеличилось. Как свидетельствуют письменные источники, их стало 26 вместо 21. Причем прибавление произошло в Таласской долине, где оформились города Джикиль, Балу, Шельджи, Такабкет, Куль, Кенджак. В Чуйской долине столицей стал Баласагун.
Площади центральных развалин городищ не изменились. Более плотной становится застройка внутри длинных стен, где формируются улицы с правильной планировкой усадеб, обращенных жилыми массивами друг к другу, и дворами внутрь. Такая планировка прослеживается на городищах Актобе Степнинское, Толекское и Сретенское, мало затронутых современными строительными работами.
Типология городищ, характерная для раннего средневековья, сохраняется. В группу средних городов попадают Текабкет и Сус (городища Актобе Таласское и Чалдавар), а также Кенджак, Сенгир и Шельджи, несмотря на то, что последний в источниках фигурирует как столица одноименной области. По всей вероятности, Шельджи являлся прежде всего административным центром, тогда как другие его функции — ремесленная, торговая — не получили развития.
Баласагун, который становится столицей в Чуйской долине, формируется в Х—XII вв. на базе ханской ставки. Наряду со «старыми» городищами, возводятся около семи десятков торткулей, интерпретированных как ставки, крепости и земледельческие поселения. В любом случае появление столь большого числа городищ свидетельствует о развитии оседлости и городской жизни в этом районе.
В IX — начале XIII вв. сформировался новый район городской культуры в северо-восточном Семиречье. Если в IX—X вв. на всей территории этого региона было всего 10 городищ, то теперь их число возросло до 70. Источники X в. сообщают о двух городах — Тальхизе (Тальхире) и Лабане, расположенных в левобережной части Илийской долины. Согласно средневековым авторам, в XI — начале XII вв. здесь было уже 4 города.
Все городища северо-восточного Семиречья относятся к типу так называемых «торт-кулей», или «бесцитадельных». Они представляют собой прямоугольные, трапециевидные или округлые в плане участки, слегка возвышающиеся над общей поверхностью и окруженные со всех сторон валом с башнями по углам и периметру. Один, два или четыре въезда, расположенные в середине стен, ведут внутрь. Размеры торткулей различны, длина стены у них варьирует от 25 м до 1 км.
Сопоставление площадей торткулей северо-восточного Семиречья позволило выделить пять групп городищ.
В первую вошли городища площадью более 30 га. Памятники эти многослойные, толщина культурных напластований достигает 2-3 м и более. При раскопках обнаружена разнообразная керамика, стекло, монеты, импортные вещи, ремесленные мастерские и производственные шлаки, свидетельствующие о развитии здесь ремесел и торговли. Это остатки крупных городов и столичных центров: Антоновское, Дунгене, Чилик, Тальхир, Алматы.
Вторую группу составляют городища площадью от 10 до 30 га — Сумбе, Сага-Биен, Бакалы II. Отмечено наличие ремесел, найдены импортные изделия.
Для городищ третьей группы отмечено наличие предвратных укреплений, большое количество башен и тонкий культурный слой. Это можно интерпретировать как убежища или города-ставки. Сюда отнесены Алматы, Капал, Актам, Арасан.
Городища четвертой группы имеют площадь менее 10 га. Для них характерно расположение жилья у стен изнутри, наличие внутреннего двора. Эту группу илийских городищ можно считать сельскими поселениями бывших кочевников и полукочевников. Некоторые из них находившиеся на караванных путях у перевалов, на развалинах дорог были караван-сараями, как, например, торткуль Биже и торткуль Аина-Булак, Коктал I, II.
К сельским поселениям относятся Жаксылык, структура которого известна благодаря широкомасштабным раскопкам Баяулы, Теректы.
Есть еще один тип памятников (пятый) — неукрепленные поселения без стен. Их территории маркируются выходами культурного слоя — это поселения Талгар II и Кайназар.
Еще один крупный регион городской культуры формируется в Центральном Казахстане, в Сары-Арке в предгорьях Улутау, на реках Сарысу, Кенгире, Нуре, Джезды, Ишиме, Селеты. Исследовали эти городища А.Х.Маргулан, Е.Ж. Смаилов. По своей планировке городища представляют собой «тортколи» (четырех-угольники) разных размеров, которые подразделяются на крупные, средние и небольшие. Это городища Хан-Ордасы, Тогузбай-Куль, Каратон, Баскамыр, Аяккамыр, Бузук.
Раскопки на них только начинаются, но уже сейчас можно говорить о времени возникновения здесь городской культуры в X—XII вв.
Также складываются районы городской культуры в Восточном Казахстане на Иртыше в X—XIV вв. и в Западном Казахстане на р. Урале в XI — XII вв.
Изменения в структуре города. В Южном Казахстане изменяется застройка цитаделей большинства городищ. Раскопки цитадели Куйруктобе показали, что спустя некоторое время после пожара, в результате которого в начале IX в. был разрушен дворцовый комплекс, здесь происходит полная перепланировка. В границах капитальных стен строительного комплекса VII—VIII вв. в конце IX—X вв. формируется квартал рядовой застройки. В XI — начале XIII в. на этом месте складывается квартал гончаров.
Рядовая застройка появляется на цитаделях Оксуса, Бузука правобережного в Отрарском оазисе. На ряде городищ цитадели как бы нивелируются, сливаются с общей застройкой и в топографии уже не выделяются.
Как свидетельствуют раскопки, город, как и прежде, состоит из отдельных жилых кварталов, сохраняющих ту же планировку, когда все дома обращены на общую внутриквартальную улочку.
Широкие раскопки на Куйруктобе не выявили поквартального сосредоточения ремесла. В ряде городов Средней Азии, по данным археологических работ и сведениям письменных источников, существовало деление кварталов по степени именитости и богатства жителей. По материалам казахстанских городов нельзя выделить кварталы только бедные или только богатые. Для всех них характерна социальная уравновешенность.
Новым элементом в структуре городской застройки рассматриваемого периода является мечеть. В письменных сочинениях X—XII вв. при характеристике городов обязательно упоминаются мечеть, ее расположение в городе. Из письменных источников известно, что в IX—X вв. под мечети приспосабливали христианские церкви, так было в Таразе и Мерке. И лишь по мере роста числа мусульман появляются сообщения о постройке соборных мечетей. Автор X в. ал-Макдиси пишет о постройке соборной мечети в Кедере.
Раскопки городища Куйрыктобе, отождествляемого с Кедером, обнаружили остатки, видимо, именно ее. Мечеть находилась почти в центре городища на пересечении магистральных улиц. Отмечены два периода ее существования. От ранней, «нижней», постройки сохранились лишь остатки стен из квадратного жженого кирпича размерами 22x22x4-5 см. После того, как она была полностью разобрана, на ее месте выстроили новую. «Верхняя», поздняя, мечеть, хотя и была тоже затем полностью разобрана на кирпичи для мусульманских захоронений XIII—XV вв., восстанавливается в своих основных контурах. Стены ее толщиной 1,5 м сложены комбинированной кладкой из жженого и сырцового кирпича. Размер мечети по внешнему обводу стен 36,5×20,5 м. Она вытянута по линии юго-запад — северо-восток. Лучше сохранилась северо-западная часть, где расчищены основания 16 баз колонн из жженого кирпича. Всего баз было 50 — пять в коротком ряду и десять в длинном. Шаг колоны колеблется от 3 до 3,2 м. Расстояние между крайними базами и стенами 1,5 м.
Куйрукская мечеть относится к типу столпных или колонных построек. Размер таких мечетей определялся числом стандартных квадратов потолка между колоннами, пролеты между которыми составляли от 3,5 до 4,6 м.
Мечеть столпного типа частично раскопана на городище Орнек, сопоставляемом с городом Куль-Шуб.
Важная роль в жизни города принадлежала базару и торговым постройкам. Внутригородские рынки арабские авторы называют «сук» и «асвак», персидские — «базар». Базары могли находиться в шахристане и на территории рабадов. В Испиджабе, согласно ал-Истахри, они располагались в шахристане, а по сведениям ибн-Хаукаля, в этом городе «рынки и в медине и в рабаде».
Наиболее подробно источники характеризуют лавки-дуканы. В южноказахстанском городе, как показали раскопки, они, в отличие от пенджикентских, не образуют базарчиков, а находятся в некотором отдалении друг от друга. В городе Кедере, как сообщают источники, имелись винные лавки. При раскопках Куйрук-тобе обнаружены выходившие на улочку изолированные помещения с вкопанными в пол хумами. Кроме того, в мусорных ямах городища X—XII вв. содержится большое количество косточек винограда. Видимо, найдены именно винные лавки.
Рис. 6.27. План квартала Г на городище Куйруктобе
Рис. 6.28. Баня. XI—XII вв. Отрар
В X—XII вв. в городах Южного Казахстана появились бани. Несколько раньше их стали строить в Средней Азии. В больших городах насчитывалось по несколько десятков бань. В ряду общественных построек баня занимала видное место. В рабаде Отрара раскопаны две бани X-XII вв. Несмотря на плохую сохранность, удалось выяснить, что в основе планировки бани на территории северного рабада лежит фигура креста: центральное помещение соединено с четырьмя другими комнатами, расположенными по пересекающимся осям. Кроме центрального зала с лоджиями были помещения для мытья, раздевалка, комната отдыха и, видимо, молельня. В восточной части располагались топка и помещения с цистернами для воды, здесь же расчищено устье колодца. Сточная вода при помощи кубуров, выводилась за пределы помещений в поглощающую яму. Отапливалась баня при помощи жаропроводящих каналов.
Разрезы крепостной стены на шахристане Отрара выявили, что она возведена в VI — VIII вв. и существовала до IX—X вв. Сложенная из пахсовых блоков, она достигала в шири¬ну 10 м, в высоту сохранилась на 4,5 м.
Вскрытый участок стены Отрара на южном обводе датируется IX—X вв., а надстройка ее же из сырцового кирпича — XI — XII вв.
Разрез стены рабада Отрара выявил, что она была возведена на насыпной платформе высотой 1 м. Основание стены, шириной 6,2 м, сложено из трех рядов сырцового кирпича. По краю кирпичной кладки установлены пахсовые блоки (по два с каждого края), пространство между которыми заполнено строительным мусором и землей.
Стена шахристана Баба-Аты в Х в. была одета в «рубашку» из двух рядов кирпича. Расстояние между массивом прежнего вала и «рубашкой» плотно забито строительным мусором. По краю вала установлен парапет из кирпичей. Башни Баба-Аты сооружались на восьмигранном монолите из сырцового кирпича. Одна из башен раскопана полностью. Высота ее — 5,1 м, верхний диаметр — 3,4 м, нижний — 4,6 м. Внутри зафиксировано помещение треугольной формы с закругленными углами и плоским перекрытием. На верху башни, как и на стене, имелся парапет.
В целом в период с IX по начало XIII вв. произошли заметные изменения в структуре южноказахстанского города, выразившиеся прежде всего в формировании рабадов, в увеличении площади кварталов. У многих городов меняется характер застройки цитадели: теперь они заняты кварталами горожан. Новыми элементами общей застройки являются мечети и общественные бани.
Рис. 6.29. Городской квартал. XI — XII вв. Талгар
В структуре городищ юго-западного Семиречья также наблюдаются изменения. На цитадели Красной Речки, где в VII—VIII вв. находился дворцовый комплекс, появляются рядовые городские постройки. О характере квартальной застройки городов этого региона судить до широких раскопок преждевременно, но она, судя по топографии памятников, имела место. Лучше изучены общественные постройки. Как и на юге Казахстана, в X в. отмечено появление бань, в Таразе они находились на территории цитадели.
Раскопки городища Талгар установили, что и в городах северо-восточного Семиречья основой застройки также был квартал. По уровню строительного горизонта XI — начала ХIII вв. удалось выявить квартал, состоящий из домовладений, объединенных участком магистральной улицы, изолированных от остальной застройки глухими стенами боковых фасадов крайних домов. Дома, а всего их на участке площадью 3600-4000 кв. м (часть участка разрушена рекой) насчитывалось 12-14, имеют выходы на внутренние улочки.
При сравнении квартала Талгара с синхронными по времени кварталами Куйруктобе заметна большая площадь первого. Так, в Куйруктобе средняя площадь квартала обычно 1000 кв. м, в Талгаре же она почти в 4 раза больше, хотя количество домовладений одинаково.
Это происходит за счет того, что в Талгаре дома имеют большие дворы для скота и установки в них юрт на лето.
Глинобитная городская стена Талгара сооружена ленточной техникой и имеет ширину в основании 7 м и сохранившуюся высоту до 4 м. В основание стены заложены каменные валуны.
Такая же конструкция использовалась для стены городища Сумбе.
Первоначально на материке сооружались две параллельные каменные стены высотой 3 м. В кладке использовались крупные скатанные булыжники, скрепленные глиняным раствором. Пространство между ними забивали глиной, а дальше стену наращивали слоями толщиной до 20 см. Глину брали по обе стороны стены, но в основании — снаружи, что давало возможность одновременно сооружать ров.
Развитие жилища и вопросы демографии. Жилище второй половины Х—ХI вв. известно по раскопкам городища Куйруктобе. Двухкомнатные состоят из жилого помещения и кладовой. В дом попадали через тамбур. В комнате вдоль стен идет «П»-образная суфа шириной 1-1,5 м и высотой 0,3-0,4 м. В центре на полу находился очаг в виде антропоморфной площадки с бортиком. Напротив входа располагалась отделенная бортиком хозяйственная площадка, где стояли мельничный постав и вкопанные в пол сосуды. На краю суфы устроена тумба высотой 0,6 м с вмазанным в нее тандыром. Рядом с тандыром в стене находились хозяйственные ниши. Перекрытие дома было, скорее всего, плоским и поддерживалось четырьмя столбами, от которых сохранились гнезда в полу. Интерьер других домов аналогичен, имеются различия лишь в деталях.
Рис. 6.30. Типы домов IX — начало XIII вв. Городище Красная Речка
Еще большие изменения прослеживаются в жилищах XII — начала XIII вв., раскопанных на Куйрук-тобе. Появляются дома из трех помещений, расположенных по длинной оси (анфиладная планировка), а также дома с расположением помещений на пересекающихся осях (крестообразная планировка). Кроме того, встречаются жилища, где помещения поставлены в один ряд, длинной осью перпендикулярно магистральной улочке. Дома этих типов как бы теряют четкую организацию, размывается функциональное назначение отдельных помещений.
Претерпевает изменения интерьер помещений. Теперь суфа может занимать половину и даже большую часть площади, при этом уровень пола сохраняется лишь в проходах или перед входами. Открытые очаги, как правило, уже не имеют четких прямоугольных форм. Теперь это очаговые ямки самых различных форм: овальные, круглые, подковообразные.
Появление новых типов жилищ может свидетельствовать о процессах массового оседания тюркского населения в городах. Это предположение подтверждают письменные источники того времени. Так, в грамотах-наказах хорезмшаха Текеза наместникам сырдарьинских городов предписывается не делать различий между «бедным и богатым, малым и великим, таджиком и тюрком».
В юго-западном Семиречье в IX — начале XIII вв. также появляются новые типа жилищ. Одни из них представляют центрические в плане дома, для которых характерен центральный зал или двор, откуда входы вели в жилые и хозяйственные помещения. Такая планировка характерна и для богатых и для рядовых жителей. Отличия сводились лишь к размерам постройки и характеру интерьера.
Часть домов за пределами центральных развалин служила, вероятно, летними усадьбами зажиточных горожан. Их называли «касры», что следует трактовать как «павильон, небольшой дворец».
Наряду с богатыми загородными постройками, на территории, окруженной длинными стенами, существовал еще один тип строений. Это двух- и трехкомнатные дома, которые являлись основными компонентами сельской округи. Видимо, большинство таких домов, главным образом расположенных на периферии, принадлежало сельскому населению. Другие могли служить летними жилищами рядового городского населения.
О жилище северо-восточного Семиречья можно судить по остаткам домов на Талгарском городище. В основе их лежит однокамерная постройка, совмещающая функции жилья и кладовой. Интерес представляет сочетание жилья с обширным двором для содержания скота. Это характерно для населения, в хозяйстве которого сохраняется скотоводческий уклад. О сочетании скотоводческих и кочевнических традиций в хозяйстве населения Талгара говорят стационарные юрты, установленные во дворах некоторых усадеб. Об оседании, начавшегося среди кочевого населения, свидетельствует не только юрта во дворе, но и сам двор, занимающий половину всей усадьбы и занятый сооружением для скота. В то же время многокамерные стационарные жилища, построенные из камня, пахсы, сырцового кирпича и дерева, указывают на то, что оседлый образ жизни занимал прочное место у обитателей городов, занятых ремеслами, торговлей и земледелием.
Характер квартальной застройки и жилища позволяют оценить демографическую ситуацию в рассматриваемый период. По подсчетам, в Испиджабе, крупнейшем городском центре региона, жило около 40 000 человек. Усбаникент, центр округа Кенджиде, насчитывал около 7 000 человек. Столичные центры и наиболее крупные города имели население от 4 000 до 10 000 человек, а Отрар — 16 000. В средних городах проживало от 1 500 до 3 000 тысяч человек и в городках — до 1 500 жителей. Всего же в городах Южного Казахстана насчитывалось 150000-160000 человек.
Общая численность городского населения Чуйской и Таласской долин составляла около 100 000 человек. В городах Илийской долины проживало в период XI — начала XIII вв. 35 000 человек.
Ремесла, торговля, сельское хозяйство. Рост числа городов, их территориальное расширение, увеличение количества городского населения сказались на дальнейшем развитии ремесла и торговли.
Развивается гончарное ремесло, давшее самую массовую продукцию — керамику. В городской застройке выделяются кварталы керамистов, они же разрозненно проживали и в других кварталах. Продукция мастеров этого времени отличается стандартизацией производимых на продажу форм и типов посуды, их орнаментацией. Индивидуальностью отличается изготовление изделий культового назначения: очагов-алтарей, ритуальных дастарханов, котлов для приготовления ритуальной еды и крышек к ним. Можно говорить о сохранении традиций в изготовлении изделий такого назначения, которые восходят к культовым художественным бронзам саков и усуней.
В большом количестве выпускается глазурованная керамика: блюда, чаши, пиалы, кувшинчики, банкообразные сосуды, светильники.
Поливы — прозрачная, положенная на белый ангоб, зеленая, коричневая росписи — выполнялись черной, коричневой, зеленой, желтой красками.
Орнамент носит геометрический, растительный, эпиграфический и зооморфный характер.
В XI — XV вв. своеобразной «маркой поливной керамики» становится вихревая розетка на дне чаш, блюд.
Высокого уровня развития достигает стеклоделие. Подавляющая часть стеклянной посуды изготовлена методом свободного выдувания, а малая — путем отливки в форме. Последняя имеет на стенках и на донце орнамент в виде пчелиных сот, концентрических линий, розеток. Посуда, которая выдувалась, орнаментирована наварными манжетами, стеклянными нитями и полосками, реже инкрустирована разноцветными стеклянными напайками.
Массовые находки стекла свидетельствуют о том, что стеклянное производство в средневековых городах достигло высокого уровня и обслуживало самые различные слои населения. Кроме посуды стеклоделы умели изготавливать оконное стекло в виде небольших дисков.
[adsense]
Широко распространенным городским ремеслом было кузнечное дело, связанное с изготовлением железных изделий. Городские кузнецы обычно селились в отдельных кварталах. Железную руду обрабатывали на местах добычи. Здесь же плавили металл. В кузницы железо попадало в виде криц, заготовок и железного лома. В качестве поделочного материала использовался лом железных и чугунных изделий.
Рис. 6.31. Поливная керамика XI—XII вв. Южный Казахстан
Устройство мастерских из-за плохой сохранности представить трудно. Горн для плавки железа в алматинской кузнице, сложенный из сырцового кирпича, имел форму цилиндра с диметром в основании около 2 м. Рядом с горном находились четыре водоносных кувшина, где держали воду или раствор для закалки изделий.
Производство изделий из меди было распространено повсеместно, тем более, что разработки на полиметалл и медь находились неподалеку от городских центров в Каратау, Киргизском, Заилийском и Таласском Алатау.
Как полагают исследователи, это занятие было вторым по важности и численности занятых им мастеров. Медники изготавливали посуду, подсвечники, чираги, украшения. Зачастую они же работали с драгоценными металлами, будучи одновременно ювелирами. Изделия из металла IX—XII вв. представлены серией металлических, главным образом бронзовых, светильников и подставок для них. Художественные изделия представлены кувшинами.
По мнению исследователей, Семиречье в IX — начала XIII вв. являлось одним из центров производства серебряных изделий. Среди них серебряные блюда, ведерки с характерными восьмилепестковыми розетками на дне и орнаментом из близкопригнанных и заходящих друг на друга маленьких лепестков, медальоны, окаймленные кольцами из выпуклых кружков, кувшины и кружки.
Из бронзы, серебра и золота делали браслеты, подвески, серьги, бляшки. Среди ювелирных изделий выделяются витые серебряные браслеты со сканью, найденные в чимкентском кладе и относящиеся к X—XI вв. Интересная коллекция украшений, относящихся к началу XIII в., собрана на Отраре. Это бронзовый браслет с восьмигранными головками на концах, налобная тесьма с нашивными бронзовыми шариками, образующими довольно сложный узор, бусы из полосчатого стекла и голубой пасты. Наиболее многочисленны бусы, сделанные из стекла и цветного камня — сердолика, агата, хрусталя, лазурита, гагата, яшмы, кораллов, перламутра.
Наряду с перечисленными были развиты ремесла по переработке продуктов скотоводства — кожевенное, шерстобитное, связанное с производством кошмы, войлока. Однако продукция их не сохранилась.
Косторезное ремесло документируется находками заготовок рогов диких и домашних животных, их спилов со снятым роговым слоем. Найдены костяные накладки на лук, костяные булавки, шахматные фигурки.
Обработка камня в основном сводилась к производству жерновов, поэтому они — одна из наиболее распространенных находок на средневековых городищах.
Торговля. В IX — начале XIII вв. по-прежнему активно функционирует Шелковый путь с Запада на Восток. Его казахстанский участок начинался в Газгирде и шел на Испиджаб, в Тараз, затем в Кулан, далее в Навакет, Баласагун и далее через перевалы Бедель и Аксу в Восточный Туркестан; из Тараза через перевалы Бешташ и Кугарт — в Ферганскую долину, а через города Адахкес и Дех-Нуджикес — к кимакам. Отсюда же торговые пути тянулись на Енисей к хакасам, куда каждые три года отправлялся караван с шелком.
Из Испиджаба караваны через Усбаникет, Кедер и Сыгнак шли в Янгикент. Из Усбаникета, Кедера и Сыгнака пролегали пути к городам на северных склонах Каратау — Баладжу и Сузаку, оттуда через Бетпакдалу в Дашт-и Кыпчак. От Джанкента начинался известный маршрут к кимакам, который вел на Сарысу к предгорьям Улутау по берегам Ишима в долину Иртыша.
В X в. прокладываются караванные пути через Илийскую долину. Из Чуйской долины сюда попадали через перевалы Курдай, Кастек, Санташ. В Тальхизе караванный путь разветвлялся. Южноилийский шел через городища Иссык, Чилик на Кегень и далее в Восточный Туркестан. Другой отрезок из Чилика вел к городищу Сумбе и далее в Алмалык. Северо-илийский путь шел на городище Жаксылык, к ущелью Тамгалы-тас, на переправу через Или. После городов Ики-Огуз и Каялык дорога проходила по берегу Алакуля, достигала Алмалыка, а через Тарбагатай приводила в долину Иртыша к кимакам. Северный и южный пути соединялись дорогой, которая из Чилика шла на Борохудзир, где имелась переправа через Или, и далее через долину Коктала, Усека и Хоргоса на Алмалык.
Наиболее крупными центрами торговли являлись Испиджаб, Кедер, Отрар и Янгикент на юге Казахстана; Тараз и Баласагун на юго-западе; Талгар и Каялык в северо-восточном Семиречье. В Испиджабе действовали крытые рынки и рынок полотна. Среди других торговых заведений города названы тимы, караван-сараи со специальными помещениями, где шла торговля тканями-карабас. Рабаты, о которых сообщает ал-Макдиси, служили караван-сараями. Некоторые из них были населены нахшебцами и самаркандцами. В то же время купцы из Испиджаба добирались с товарами до Багдада, где жили в рабаде Харба ибн Абдаллаха ал-Балхи вместе с купцами из Мерва, Балха, Бухары и Хорезма. Про Отрарский оазис в источниках X в. сказано, что «Фараб — богатый округ, главный город его называется Кедер… это место стечения купцов».
В низовьях Сырдарьи крупным торговым центром становится Джанкент, где существовала колония хорезмских купцов.
Крупным центром транзитной торговли оставался Тараз, о котором источники сообщают как «о месте торговли мусульман с тюрками» и «городе купцов». Купцы Тараза имели свою колонию в Исфагане. Из Семиречья через Тараз вывозили серебро, которое добывали в верховьях Таласа. Центрами производства серебра являлись города Шелбджи, Текабкет и Куль. В Илийской долине крупными торговыми центрами выступали Талгар и Каялык.
Ярким показателем международных торговых связей илийских городов может служить клад вещей из Талгарского городища. Он состоял из китайских фарфоровых чаш и других медных блюд, одно из которых украшено гравированными изображениями сфинксов и «звериного гона». Датируется блюдо XII — началом XIII в. и сделано, видимо, в Иране.
В Талгаре и Каялыке найдены китайская керамика, сирийское стекло, бронзовые изделия из Ирана и Средней Азии. В IX — начале XIII вв. получает широкое развитие торговля между городом и его округой. Не случайно при характеристике городов средневековые авторы прежде всего описывают рынки, сообщают о ценах на особенные для данной местности товары. В город из округи поступала продукция сельского хозяйства, главным образом зерно, фрукты, мясо. Земледельческое население получало поделки городских ремесленников — керамику, стекло, ювелирные изделия, украшения.
Большое значение в жизни города имела торговля со степью — своеобразной сельской округой городов. Торговля приносила обоюдную выгоду. Один из сельджукских документов гласит: «Товары и предметы их (кочевников), дающие прибыль, являются причиной увеличения благоденствия, довольства и пользы оседлых людей. Знать и простой народ имеют свою долю в этих благах и преимуществах».
Торговля, носившая характер ярмарок, велась наиболее интенсивно в пограничных с кочевым миром городах — Сауране, Джанкенте- Янгикенте, Дех-Нуджикесе. Через Дех-Нуджикес скот и продукты животноводства поступали в Испиджаб. Сауран был центром торговли с огузами. Торговые операции огузы осуществляли также в городах Баладж и Берукет.
Через Джанкент огузы торговали с Хорезмом. Последний же выступал в роли торгового посредника между казахстанской степью, Поволжьем, Хазарией и славянским миром. Население оазисов и городов получало лошадей, скот, шерсть, сырые кожи, кошмы, войлоки, молочные продукты, невольников. Отдельные города специализировались на вывозе товаров, получаемых непосредственно от кочевников либо вырабатываемых из привозного сырья. Ал-Макдиси сообщает, что «из Шаша (вывозятся) высокосортные шагреневые седла, колчаны для стрел и палатки. Кожи привозятся от тюрок и дубятся… Из Ферганы и Испиджаба — рабы из тюрок, вместе с белыми тканями, оружием, мечами и железом. Из Тараза — козьи шкуры. Из Шельджи — серебро. Из Туркестана, так же как и из Хутталя, в эти места попадают лошади и муллы». Особенно ценились тюркские лошади, овцы. Кимаки разводили коней на продажу. Истахри сообщает, что «бараны в Хорасан поступают от халаджей, а мясо привозится в Мавераннахр от огузов и карлуков… в количестве больше чем нужно им».
Среди важных статей экспорта кочевников следует называть мускус и меха. Степные племена поставляли в города невольников, металл, одним из центров производства которого был Центральный Казахстан. Ал-Идриси сообщает о добыче железа, серебра, золота кимаками.
Для IX—XII вв. характерен рост товарно-денежных отношений, которые вытесняли товарный обмен. В крупных городах Казахстана функционировали монетные дворы. Чекан Испиджаба с некоторыми перерывами продолжался до первой половины XI в. Продолжал чеканить монету Отрар. В найденном в 1967 г. Самаркандском кладе были обнаружены саманидские монеты Бараба (Фараба), такие же монеты были найдены при раскопках на городищах Отрар и Куйруктобе. Монетный двор в Отраре продолжал функционировать при караханидах и хорезмшахах. Выявлен хорезмшахский чекан Ясы.
Чеканили монеты город Будухкет в Южном Казахстане и, видимо, Тальхир в Жетысу.
Рост городского населения потребовал повышения товарности сельского хозяйства, более интенсивного использования земли, поскольку в ряде оазисов Южного Казахстана, а также в пределах длинных стен городов юго-западного Семиречья площади поливных земель были ограничены. Развивается и совершенствуется система искусственного орошения. В Отрарском оазисе в Х — начале XIII вв. оросительные системы дополняются новыми элементами: возводятся два головных сооружения, появляются головной и промежуточный сбросы, от главного распределительного канала отводятся длинные и узкие распределители ветвистой конфигурации. Распространение ветвистых систем орошения позволило значительно расширить посевные площади, повысить отдачу земель.
В Х—ХII вв. получает развитие ирригация в низовьях р. Или. Как и раньше, горожане выращивали на своих участках садовые и бахчевые культуры, виноград, занимались придомным скотоводством. Остатки виноделен найдены в нижнем Барсхане, на Краснореченском городище, на Актобе Степнинском.
В домах горожане устраивали закрома, где хранили запасы зерна, сухих фруктов, отводили помещения для лошадей, коров, овец, коз.
Трансформация городской культуры: традиции и инновации. После разгрома восстания Муканны произошло окончательное утверждение ислама в Мавераннахре. В пору наместничества Мамуна Средняя Азия стала для него опорой государства. Среднеазиатская служилая знать играла все большую роль при дворе халифов. Происходит интенсивное сближение Средней Азии и Ближнего Востока. Все это не могло не способствовать формированию черт общей культуры для многих народов, во¬шедших в халифат.
Южный Казахстан и Семиречье не остались в стороне от этих процессов. И хотя ни средняя Сырдарья, ни Семиречье не вошли в состав халифата, исламизация происходила достаточно интенсивно, как и вовлечение в сферу политических, экономических и культурных отношений Арабского халифата, а затем Саманидского и Караханидского государств.
В это время меняется положение города. Из резиденции феодала, каким он был в VI — VIII вв., город превращается в административный центр, резиденцию властей, представляющих государство. К началу IX в. сложился новый тип города, который без принципиальных изменений существовал на протяжении всего средневековья.
Важную роль в развитии городской культуры стала играть новая религия — ислам. Источники, повествующие о событиях конца VIII — середины IX вв., свидетельствуют об исламизации населения Южного Казахстана. В 840 г. Нух ибн Асад подчинил Испиджаб. Его брат Ахмед ибн Асад совершил поход на Шавгар. Завоевания сопровождались распространением ислама.
Карлуки, захватившие в 766 г. политическое господство в Семиречье и на юге Казахстана, испытали наиболее сильное влияние мусульманской культуры. Существует мнение, что они приняли ислам еще при халифе Махди. Однако это относилось, видимо, лишь к какой-то их части, так как в 893 г. Исмаил ибн Ахмад взял Тараз и «обратил главную церковь этого города в мечеть». В начале Х в. ислам принял родоначальник династии караханидов Сатук, а его сын Богра-хан Харун б.Муса в 960 г. объявил ислам государственной религией.
В первую очередь мусульманство распространялось в городах. Ибн Хордадбек сообщает об отрядах мусульман в главном городе Фараба — Кедере; ибн Хаукаль упоминает тюрок-мусульман, кочевавших между Фарабом, Кендже и Шашем. Перечисляя города Южного Казахстана и Семиречья конца Х в., ал-Макдиси уже называет мечети в качестве одной из обязательных построек городов. Начиная с Х в. распространяется мусульманский погребальный обряд.
Наряду с исламом в среде городского населения бытует языческие культы. Исследователи отмечают, что «ислам отнюдь не исчерпывал его духовно-религиозные представления». Об этом свидетельствуют и археологические материалы. Культ барана, например, прослеживается в сырдарьинском регионе с древних времен. Этот образ был связан с зороастрийским фарном. У разных народов до недавнего времени фарн выступал в роли высшей благодати, богатства, счастья, здоровья, защиты от дурных сил и процветания домашнего очага.
По-прежнему в городской среде был распространен культ огня, отмеченный еще в раннем средневековье. Особенно традиции древних религиозных верований были сильны в Семиречье, где, несмотря на распространение ислама, сохранялись зороастризм, христианство несторианского толка, буддизм. Среди населения были распространены шаманство и другие древние тюркские культы. В Х в. в Семиречье усилились позиции манихейства.
При сохранении древних традиций, наложивших отпечаток на формирование культуры мусульманского города, городская культура исследуемого региона IX — начала ХШ вв. составляла одно из звеньев в единой цепи городской мусульманской культуры Центральной Азии.