Когда и каким образом появилась философия? Прежде, конечно, резонно спросить: что же было до философии, как мыслил человек до возникновения абстрагирующего сознания? Ответ на эти вопросы один: миф. Именно миф предшествует философии как господствующая форма мышления. Каковы его особенности и отличие от философии?
На эти вопросы отвечает изучение генезиса философии. Известно, что абстрактно-понятийное мышление сложилось в относительно поздние исторические сроки. До этого человеческое мышление имело конкретно-чувственную форму своей организации.
Основные особенности мифологического сознании
Это по преимуществу субъективно-эмоциональное восприятие мира в отличие от современного, рационального. В противоположность современному мировосприятию, которое сложилось под влиянием науки и которое относится к миру как к объекту или к безличному «оно», древний человек относился к окружающему миру как к личному существу, как и «ты».
Мифологическое мышление есть мышление эгоцентрическое — для древних людей характерно представление о том, что их место обитания — центр вселенной, а они сами наиболее полно выражают истинно человеческие качества. Даже для наиболее развитых народов была характерна эта черта: и древние греки, и индийцы, и китайцы и египтяне себя отождествляли с людьми (что нашло свое выражение даже в самоназваниях), всех же других — с «варварами», нецивилизованными полулюдьми.
Для первобытного мышления характерен также социоантропомофизм, т. е. перенос на остальной мир человеческих черт и черт общества. Все мифологические божества — это те же люди, только по степени превосходящие людей: более сильные, мудрые, но и одновременно более коварные, развратные и т. д.
Для мифа характерны особые представления о пространстве и времени. Если для современного человека восприятие и понимание пространственно-временных характеристик носит абстрактно-количественный характер, т. е. мы все убеждены в том, что пространство и время, по крайней мере в нашем земном мире, везде однородно, нейтрально и не зависит от нас. Восприятие же проранства и времени архаическим человеком носило иной характер — пространство и время у него конкретно и качественно. Так, в глазах человека того времени разные участки пространства имеют разную ценность: есть «плохие» места (болота, кладбища, пропасти и т. п.) и «хорошие» (святая земля). Пространство качественно не однородно и этически ориентированно, и не нейтрально по отношению к человеку, а активно на него действует — помогая или вредя ему. То же относимо и к времени: наряду с Хэллуином, Вальпургиевой ночью и пр., есть Рождество, Пасха, приход весны и пр.
Подобные особенности мышления порождали определенную логику, получившую название «мифологической логики» или «логики оборотничества”. Она основана на том, что для древнего человека не существовало водораздела который характерен для современного: четкого различения материального и идеального, вещей и духа, моего «я» и всего, не обладающего сознанием. Всё связанное со всем, и всё может перейти во всё — таковы принципы логики оборотничества. Всё окружающее одушевленно, самостоятельно мыслит, чувствует и обладает личностным началом. Отсюда возможны перевоплощения, браки между людьми и всеми окружающими предметами. С этим принципом связано и глубокое убеждение людей того времени, что судьба вселенной, космоса, теснейшим образом связана с судьбами данного племени, рода, даже отдельного человека, если он может своим духом влиять на окружающее. Движения души находят свое отражение в космических событиях и, наоборот, космические события запечатлеваются в душе каждого.
Все это определяет значимость вопроса о связи мифологического сознания с процессом проявления философии. Дело в том, что философия, как и религия, появилась непосредственно на «руинах» мифа. Философия — это становящееся рациональное, абстрактное мышление, из которого впоследствии появились все другие науки.
Таким образом, миф является особой формой организации человеческого мышления, предшествующей современной. Обратимся теперь к проблеме генезиса философии. Рассмотрим теории ее возникновения.
1. Наиболее разработанными и влиятельными являются мифогенные концепции возникновения философии (Шеллинг, Гегель, Корнфорд, Лосев). Так, Гегель полагал, что и религия, и мифология есть уже философия, но выражаемая в образной, несовершенной форме. Миф возникает из-за неумения представить разумное, понятийное содержание в разумной же форме, поэтому оно воплощается символически. Философия возникает из мифологии путем преодоления ее образной формы. При этом специальные знания, ставшие зачатками науки, не играют в этом процессе определяющей роли.
2. Гносеогенные концепции (Спенсер, Богданов) выражают собой позитивистскую традицию «онаучивания» философии. Предполагается, что философия возникает на базе положительных знаний, накопленных предшествующей эпохой, как оппозиция религиозному опыту. Она основана на знании и поэтому противостоит религии, основанной на вере.
3. Помимо монофакторных концепций объяснения происхождения философии, есть и полифакторные. Они строятся на простом перечислении условий и оснований появления философии.
Собственно говоря, предпочтительней выглядит мифогенная теория. Мы будем считать, что возникновение философии связано с процессами разложения мифа, потребовавшими в качестве компенсации интеллектуальной деятельности по выработке разумно-устойчивого мировоззрения, а также с параллельным формированием понятийного мышления.
О характере предфилософии. Между мифологическими представлениями и собственно философией необходимо лежит синкретическое духовное образование — предфилософия, которое несло в себе зачатки будущей философской рефлексии. Речь идет о таких явлениях, как эпические поэмы («Ши цзин», «И цзин», Гомеровских «Илиады» и «Одиссеи», Гесиодовских «Трудах и днях», «Теогонии»), орфическая поэзия, гномы. Именно в этих произведениях обнаруживаются уже зачатки индивидуального, следы самостоятельной интеллектуальной работы. В первую очередь, это выражается в появлении и попытках осмысления общих понятий, не имеющих личного образа (т. е. не ассоциирующихся ни с каким божеством).
И гомеровских поэмах, к примеру, это понятие «судьба». Судьба есть некое основание мира, которое могущественнее богов. У Гомера присутствует уже искусство мотивации, чувства гармонии, пропорции, меры. Такой способ поэтического видения вещей подготовил ментальность, в согласии с которой философия будет искать и причину, принцип, последнее «почему» всех вещей. У Гесиода это понятие «хаоса». Хаос не есть беспорядок, а зияние между Небом и Землей, которое лежит в основании всего сущего. Как судьба, так и хаос не подчиняются ничьей личной воле: боги трепещут перед ним. В орфической теогонии в качестве особой категории выделено «время». Также в качестве особого субстанциального начала выдвигается Зевс. В орфизме получает развитие идея «души» как сущности человека. Если у Гомера душа вне тела неполноценна, то у орфиков душа неполноценна именно благодаря пребыванию в теле. В гномах, без ссылок на богов, формулируются некоторые общие принципы поведения и миросозерцания. К примеру: «Сильнее всего необходимость, ибо она имеет над всем власть»; «Прекраснее всего мир, ибо все прекрасное является его частью»; «Познай самого себя»; «Ничего через меру»; «Все обдумай наперед» и т. п.
Таким образом, намечается:
— переход от представлений о господстве в мире личных индивидуальных существ к безличным надмировым началам; именно он подготавливает почву для изменения мифологической позиции (отношения «я — ты») к формированию философской позиции («я — оно, безличное»);
— формирование понятий категориальной степени общности: «времени», «судьбы», «необходимости», «души» и др.;
— формирование личного отношения к событиям и общественным порядкам, что также является непременным условием философской рефлексии.
Появление философии, равно как высших религий, связывают с так называемым «осевым временем» (VIII-III вв. до н. э.). В эту эпоху в разных местах планеты появляются новые люди, предложившие принципиально новые идеи, которые радикально транс¬формировали сознание последующих культур как Запада, так и Востока. Это мудрецы-брахманы, Джина Будда, Лао-Цзы, Зороастр, библейские пророки, Парменид, Сократ, Платон и др. Осевое оно называется потому, что комплекс идей, лежащих в основании этих разных учений, определил собой (ось) основные значения направления, целей и логики духовного развития человечества. Каковы же эти идеи? Ментальное средоточие их — идея трансцедентного.
Философы и религиозные учителя открыли важнейшую, можно сказать, главную человеческую идею: человек есть прежде всего его дух, сознание и тем самым он радикально отличен от всех других животных, не говоря уже об неодушевленных вещах. Они открыли, что наряду с материальным миром есть качественно другой мир — мир идеальный: сознания, веры, воли, который и является eго подлинностью — ибо только там он может обрести и понять суть мира и себя. В этом мире мысли человек свободен от бремени повседневности и пут материального мира, здесь он творец и сам устроитель. Но открытие этого фундаментального обстоятельства человеческой природы (человек есть его разум и самосознание приобрело метафизические и сакральные формы. Общее для философии и религии было озарение идеей о двойственной структуре вселенной: видимого, материального измерения и умопостигаемого, идеального измерения и признание безусловного приоритет идеального как истинного, корневого для чувственно воспринимаемой действительности, которая есть лишь иллюзия или мнение. Также общим была убежденность в объективности и фундаментальности этого мира: абсолютного, космического самосознания мира идей или Бога и в принципиальности родства человеческих душ с мировым идеальным началом.
Словом «трансцендентное» (от лат. выходящий за пределы таким образом, мы обозначаем совокупность смыслов, которые несмотря на разнообразие путей своего постижения (мысли, религиозная вера, переживание, интуиция, мистический опыт выражают те или иные аспекты ограниченности (наличия границ нашего мира: восприятия, опыта, мышления; и наличия запредельного бытия, вне границ нашего мира, сверхфизического сверхъестественного. Устремлённость нашего сознания к своим пределам и за них свидетельствует о безмерности человека, его нежелании удовлетворяться своей мерой, бытийным уделом, тщании освоить (сделать свои) как можно большую бытийную сферу, упрочить, утвердить себя в ней. Человек есть существо, постоянно раздвигающее свои пределы, имеющее интенцию к экспансии в бытии. Соответственно, трансцендентное есть постоянно ускользающий и расширяющийся предел этого стремления самоутверждения и самоупрочения человека в сущем.
В итоге воздействия этих идей произошла радикальная ценностная трансформация сознания достаточно большого количества людей активистского склада, чтобы массовое сознание стало так же перестраиваться (по принципу «мимезиса» — подражания массы творческой, активистской элите). В чем суть этой трансформации? Люди всерьез поверили в новую перспективу существования, в возможность его коренного обновления. Представления о мире и судьбе человека в мифосознании (и соответствующих этнических религиях) сугубо земны и прозаичны: всем одно — смерть и полное исчезновение. Прекрасно описано это ощущение «вечного повторении», бессмыслицы человеческой участи в подобном образом устроенном мироздании у Екклесиаста. Немногие дни жизни человеческой, она конечна и счетная. Всё (успехи, итоги, удовольствия, богатство, власть, знания) обессмысливается перед лицом скоротечности жизни человеческой и смерти: «это-то и худо … что одна часть всем, и сердце сынов человеческих исполнено зла, и безумие и сердцах их …» (Еккл. 9.3). Весьма глубока мысль Екклесиаста: но рождается от отчаяния перед смертью. Человек, обладая сознанием, не переносит осознания его (сознания) гибели.
Новые же воззрения давали людям надежды на возможность качественного изменения ситуации: все дело в неведении, незнании истины. На самом деле вселенная устроена совсем по-иному: благодаря принципиальному родству человека (его души, мышления) сокровенным структурам мироздания (образ и подобие Бога, отдельное и всеобщее космическое сознание) человек бессмертен. Только эта величайшая мысль о бессмертии могла позвать человека, пробудить его от апатии, спячки, конформизма, мимикрии. Человек может быть бессмертен и по душе, и по плоти, если уверует в истинного Бога — учила религия, человек может обрести духовное бессмертие еще при жизни, приобщившись к идеальным высотам всеобщего знания — учила философия.
Именно эта новая перспектива и порождает тот тип идеалиста, который и делает историю — как новое, необычное, проект. Эти люди ставят себе великие, несбыточные, утопические цели (царство Божие, новое совершенное общество, победа мирового Добра и пр.) — так, по крайней мере, они всегда первоначально воспринимаются их окружением, — которые они стремятся воплотить (как правило, истово, фанатично, презирая инстинкт самосохранения). Эти-то люди и делают историю. Идеалистическая «энергетика» их получила свое мощнейшее метафизическое основание именно в идее «трансцендентного».
Философией Древнего Востока называются учения, возникшие и развивавшиеся в Индии и Китае в осевое время и несколькими веками спустя. Характерной особенностью восточной философии является традиционализм: основные ее идеи утвердились в исходных учениях великих авторитетов и дальнейшее их развитие осуществляется в положенных рамках. Это контрастирует с динамизмом развития западной философии, в ее древнегреческой и новоевропейской формах. Подобное обстояние дел определяется разностью путей социокультурного развития. На Востоке утвердился приоритет целого: государства и коллектива над частной, приватной, индивидуальной сферой жизни людей. Это порождает своеобразие древневосточной философии.
Во-первых, это склонность к внутренней «беспредметной» созерцательности, мистическому самоуглублению. Считалось, что есть более мощная сила, чем абстрактное мышление. Так, знаменитый индийский философ Шанкара утверждал: «Мы должны погрузиться во всеобщее сознание и стать сопряженными со всем существующим». Древневосточные философы предлагали не мыслить о реальности, а самим стать ею, жить ею.
Во-вторых, это общая для Востока вера в сакральность старых текстов и в духовную силу «высших личностей». Эта вера означает одно: что древневосточные общества не прошли в своем развитии эпоху радикальной индивидуализации. Вера в «высшие личности» означает нереализованное стремление индивидуальности стать личностью — суверенным, самополагающим сознанием.
В-третьих, это традиционализм и консерватизм философских учений, что предполагает нерефлексивность исходных утверждений о бытии, проявляющаяся в требовании к ученикам, безусловного их принятия.
В-четвертых, это преобладание этической проблематики. Древневосточных философов занимал по преимуществу вопрос о том, как следует жить.
Подобная социокультурная общность порождает и общность в идейном развитии. И в Индии, и в Китае мы можем наблюдать преобладание традиционалистских философских систем, связанных с идеологическим обслуживанием властвующих социальных групп и опирающихся на национальные сакральные источники. Им противостоят немногочисленные оппозиционные учения, выражающие протестные, нонконформистские и иные настроения.
Традиционные учения в индийской философии, базирующиеся на признании абсолютного авторитета всех положений священной книги индуизма «Веды». Это учения ньяя, вайшешика, санкхья, Мша, веданта и пурва-миманса. Основные метафизические идеи заключительной части «Вед», «Упанишад» составляют их основу: наряду с видимым, материальным миром, который характеризуется множественностью и изменчивостью, существует подлинный исходный мир единства и вечности или космического стабилизирующею начала. Это начало постижимо при помощи мистических способностей и приобщение к нему открывает человеку путь спасения (и череды перерождений (сансары), восстановления целостности души. Традиционные учения в китайской философии представлены конфуцианством, моизмом, легизмом. Эти учения ориентированы на решение государственно-управленческих и социально-экономических проблем, подчеркнуто рационалистичны и прагматичны.
Оппозиционные учения в Индии представлены буддизмом и джайнизмом, в Китае — даосизмом и чань-буддизмом. В обоих случаях оппозиционные философские взгляды основаны на сознательном отличении себя от традиции, хотя и не стоит преувеличивать меру их революционности. Так, буддизм и джайнизм не приемлют отдельных положений «Вед», а даосы и китайские буддисты не были склонны в такой же степени заниматься политико- административными вопросами, как этим занимались традиционные направления. Особенно примечательна метафизическая специфики буддистского учения. Буддизм онтологизирует субъективное состояние человека в своей центральной «истине»: «жизнь есть страдание». Это одновременно есть и начало бытия как такового, чье прекращение в раннем буддизме означало нирвану (угасание желаний). Оригинальность буддистского мировидения заключалась в парадоксальном сопряжении состояний субъекта с существованием как таковым. Это же определяло и зыбкость, релятивность мироздания. Мир есть постоянный поток, такой же, как и поток индивидуального сознания. В основании же потока индивидуального сознания лежит комплекс трансцендентных реальностей, носителей-дхарм, которые, производя мгновенные манифестации, проявляются в виде потока мгновенных комбинаций: цепь таких комбинаций и составляет ту иллюзию, которая называется субъектом вместе с тем, что он сознает.
Отличия индийской философии от китайской достаточно разительны. Индийская философия в большей степени метафизична и мистична, чем китайская, что, во всей видимости, сопряжено с особенностями национального характера. Китайская же философия имеет ярко выраженную социально-политическую и этическую направленность, ее практически совсем не интересуют метафизика и теология (за исключением импортированного из Индии же буддизма).