Фундаментальные проблемы исторической антропологии

В статье, посвященной динамике популяционной структуры человечества, и в общем обзоре историко-антропологической науки ¹ автор этих строк пытался определить, какую историческую информацию (и по каким проблемам) можно извлечь из антропологического знания. Это реконструкция трудовой, социальной и духовной жизни ископаемых предков человека, начальных этапов развития языка, решение вопросов, связанных с периодизацией истории первобытного общества, рассмотрение роли автохтонного развития и миграций в истории человеческой культуры и формировании народов, исследование проблем родства древних и современных народов, выявление истоков расовых предрассудков в истории общества и борьба с ними. Однако при всей своей исключительной исторической важности все это — прикладные проблемы, являющиеся, строго говоря, разными формами приложения результатов антропологического анализа к задачам и целям исторического исследования. Наряду с этим историческая антропология имеет и свои собственные, органически только ей присущие проблемы, от успешного решения которых целиком зависит прогресс в использовании антропологического материала как исторического источника. Перейдем к их рассмотрению.

[adsense]

Одна из важнейших — проблема морфологической динамики человечества. Изучение палеоантропологических материалов прошлых эпох позволяет реконструировать физические особенности древних людей. Одно лишь суммарное сравнение этих особенностей в целом по ойкумене позволяет выявить определенные тенденции в динамике физического типа современных людей и их предков. Еще более эффективно выявление с помощью дифференцированного подхода локального своеобразия физических особенностей людей путем сравнения хронологически разновременных палеоантропологических серий находок в пределах крупных географических районов. Устанавливая генетическую преемственность этих разновременных серий на основе выявления их специфического морфологического сходства и историко-культурных данных, предоставляемых археологией, можно определить этапы морфологической динамики групп людей, связанных между собой преемственностью поколений и родственными взаимоотношениями.

Каковы же итоги палеоантропологического изучения проблем морфологической динамики человечества? Накопленная здесь информация столь велика, что в пределах статьи монжо коснуться (да и то весьма
бегло) лишь основных, наиболее важных проблем.

Древнейшие ископаемые остатки предков человека имеют, как известно, возраст 3—4 млн лет, но они крайне фрагментарны, да и находки довольно редки, поэтому дают представление о строении лишь единичных субъектов. Массовый материал, попадающий в руки антропологов, начинается с эпохи мезолита. Однако как бы ни были фрагментарны находки остатков самых древних предков человека, они показывают динамику изменения их физического типа на протяжении нескольких миллионов лет. А это, в свою очередь, позволяет выявить некоторые фундаментальные тенденции морфологического развития человека, которые в конечном итоге привели к формированию его современного вида.

Выделено несколько таких тенденций, каждая группа которых преобладала на различных хронологических этапах истории человека и его предков. Если рассматривать антропогенез с морфологической точки зрения, то в период, начавшийся с момента выделения человека из животного мира и завершившийся появлением Homo sapiens, преобладали две тенденции — формирование «гоминидной триады» и энцефализация.

В антропологической литературе в гоминидную триаду включаются три наиболее характерные особенности морфологической организации человека, в совокупности отличающие его от других млекопитающих: вертикальное положение тела и связанный с этим характер походки; особое строение кисти руки с большим пальцем, противостоящим остальным, что создает возможность тонко манипулировать предметами; большой объем мозга с его сложной и дифференцированной структурой. Палеоантропологические данные о ранних представителях семейства гоминид, объединяющего всех предков человека, позволили установить последовательность образования этих морфологических структур, показать, через какие морфологические этапы прошло формирование человека современного вида. Процесс энцефализации — увеличения массы мозга и усложнения его внутренней структуры — стал наиболее интенсивным при становлении рода Homo и вида Homo sapiens. Но он сопутствовал и всему антропогенезу в целом, ибо лишь постоянное прогрессивное развитие мозга могло обеспечивать усложнение поведения человека, создавать возможности для того, чтобы он стал способен совершать все более разнообразные трудовые операции.

Появление около 40 тыс. лет назад человека современного вида, Homo sapiens, привело к морфологической стабилизации его видовых признаков, но вместе с тем не исключило тенденций морфологического развития, которое периодически охватывало различные более или менее значительные группы человечества. Две такие тенденции — брахикефализация (округление головы человека) и грацилизация (уменьшение массивности скелета) были характерны для видовой эволюции современного человека в целом; они постоянно сопутствовали процессу морфологической дифференциации человеческих популяций. Третья тенденция морфологических изменений — акселерация проявилась лишь в последние десятилетия; она была выявлена главным образом в процессе изучения урбанизированных человеческих коллективов в высокоразвитых индустриальных странах.

Проблемы, связанные с динамикой и распространением всех этих тенденций, еще сравнительно недавно были предметом острых дискуссий среди медиков и антропологов. Сейчас же можно считать динамику и
распространение локальных тенденций морфологических изменений в общих чертах выясненными.

Процесс брахикефализации стал особенно интенсивно проявляться примерно со средневековья; в настоящее время он охватил практически подавляющую часть современных этнических групп. Однако первые признаки брахикефализации наблюдаются значительно раньше, на «заре человечества»: она стала проявляться еще у представителей некоторых локальных групп ископаемых гоминид. Грацилизация начала интенсивно развиваться еще в эпоху неолита, а затем спорадически проявляла себя в отдельных популяциях древнейших предков человека. Наконец, акселерация — ускоренное половое созревание и интенсификация роста — это в основном явление последних нескольких десятилетий. Однако отдельные акселерационные сдвиги фиксируются палеоантропологически и в более раннее время, например в определенных районах Европы в период средневековья.

Причина появления всех этих микроэволюционных внутривидовых тенденций кроется в определенных онтогенетических сдвигах — ускорении (или же замедлении) ростовых процессов под влиянием нервно-гуморальных, эндокринных, трофических и иных факторов. В обосновании этого важного положения значительную роль сыграли труды выдающегося советского антрополога В. В. Бунака.

Изучение процессов роста, их роли в онтогенетическом развитии человека в целом, их хронологической и локальной специфики и связи со средой (включая и среду социальную) выдвигается современной историко-антропологической наукой на первый план, ибо именно эти исследования способствуют углублению наших знаний об основных причинах и факторах морфологической динамики человечества.

С рассматриваемой проблемой тесно смыкается и проблема морфологической дифференциации и интеграции человеческих популяций. Общая биология и антропология определяют популяцию как группу людей, связанных каким-либо родством. Популяции разделяются так называемыми генетическими барьерами — определенными социальными институтами, препятствующими или значительно затрудняющими межпопуляционные браки, географическими рубежами, культурными традициями и другими факторами. При непроницаемых или малопроницаемых генетических барьерах популяции замкнуты и сохраняют свою самостоятельность на протяжении многих поколений; при проницаемых — популяции «размываются» и быстро перестают существовать. Однако наряду с четкой популяционной структурой, характерной для населения многих районов земли, в некоторых обширных областях в силу особых исторических причин население отличается аморфным популяционный составом: внутри его не образуется родственных группировок достаточно большого объема. Таким образом, популяционная структура человечества — это не только многокомпонентная, но и асимметричная система, отражающая всю сложность конкретной истории отдельных человеческих коллективов.

Сложность популяционной структуры человечества, которая находит отражение и в морфологии человека (многочисленные исследования вскрыли вполне четкие различия между популяционпыми группировками человечества по многим морфологическим признакам — росту, весу, пропорциям тела, размерам головы и лица, вариациям строения мягких тканей лица, пигментации), вызвала продолжающуюся до сих пор дискуссию, связанную с определением расового состава человечества.

Объединение популяций в надпопуляционные общности — расы проводится на основе учета многих важных признаков. Однако до сего времени отбор этих признаков сильно зависит от теоретических установок того или иного исследователя, ибо пока еще нет единого мнения по этим вопросам. Поэтому современные ученые по-разному определяют число исходных расовых элементов «на нижнем этаже» расовой классификации — на уровне локальных рас или совокупностей антропологических типов, число которых колеблется от 20 до 50. Естественно поэтому, что нет единства взглядов и при определении более «высоких этажей» расовой классификации. Школьное представление о делении современного человечества на три большие расы разделяется лишь небольшой частью исследователей; большинство же ученых придерживаются иных схем расовой группировки населения земли, объединяя людей в две, четыре или даже пять крупных расовых общностей. Есть и сторонники идеи о независимом происхождении различных локальных рас, об искусственности их объединения в какие-либо общности более высокого таксономического ранга.

Все эти неясности проистекают из-за того, что «инвентаризация» локальных рас, входящих в состав современного человечества, а также способы их группировки неразрывно связаны с решением многих сложных генетических вопросов, в то время как генеалогия человеческих рас при всей обширности накопленной информации остается пока еще очень слабо разработанной. Именно потому огромное значение имеет получение и введение в научный оборот новых палеоантропологических материалов,
особенно тех, что открывают археологи при раскопках могильников, относящихся к ранним эпохам истории человечества. Лишь постоянное совершенствование методов извлечения с помощью этих материалов дополнительной генетической информации позволит в будущем достаточно полно и глубоко представить все процессы расового генезиса человечества.

Проблема расового генезиса важна не только сама по себе, ее решение позволит по-новому подойти и к пониманию других важных исторических вопросов. В числе их — определение исторических контактов между населением разных историко-этнографических районов, решение многих проблем этногенеза и этнической истории, выявление локального своеобразия развития древнейшего человечества на разных континентах, а также в пределах крупных географических областей.

Морфологическая динамика человечества сопровождалась его физиологической динамикой, изучение которой — одно из существенных направлений историко-антропологических исследований.

Реконструкция физиологической динамики человечества исключительно трудна. Во-первых, в большинстве случаев чрезвычайно сложно определять хронологическую ретроспективу физиологических изменений: почти все этапы направленных изменений человечества практически восстанавливаются исследователями не путем прямых наблюдений, а с помощью косвенных соображений, опирающихся на вариации физиологических признаков в ныне живущих популяциях. Во-вторых, требуют дальнейшей разработки и совершенствования методы определения (на основе изучения ископаемых костей) групповых факторов крови, содержания в них микроэлементов и минералов, выявления подлинной прижизненной структуры кости и т. д. (хотя здесь уже получены обнадеживающие результаты). И наконец, в-третьих, трудность такой реконструкции связана и со сложностью самого процесса физиологической дипамики человечества. Известно, что воздействие популяционно-генетических факторов на изменение физиологических признаков во многом зависело от популяционной структуры человечества; последняя же, как отмечалось ранее, на протяжении всей истории человечества постоянно и интенсивно изменялась. Все эти моменты делают изучение физиологической динамики человечества чрезвычайно трудной проблемой; историческая антропология находится лишь на начальной стадии ее разработки.

[adsense]

Рассмотрим данные, которые в определенной мере могут быть использованы при изучении некоторых аспектов этой проблемы. Ныне точно установлено, что на протяжении всей истории человечества не было однонаправленных изменений в групповых факторах крови; в этом отношении сохранялась локальная специфика групп населения. Таким образом, в каждый определенный момент истории человечество представляло собой общность, гетерогенную по генам групп крови.

На основании накопленных к настоящему времени многочисленных фактов можно, например, утверждать, что принадлежность людей к какой-либо группе крови, входящей в систему АВО, непосредственно связана с их предрасположением или иммунитетом к определенным заболеваниям. Это положение пока еще не доказано по отношению к другим системам крови, но думается, что оно в высшей степени вероятно. Если дело обстоит именно так, то полиморфизм человечества по групповым факторам крови (как и любая другая форма генетического полиморфизма) становится четкой видовой характеристикой различных его популяций. Видимо, именно этот фактор обеспечивает выживаемость популяций в определенных природных условиях. Таким образом, гипотезы генетиков 20—30-х годов о наличии у древнейшего человечества каких-то неизвестных серологических факторов (связанных с иммунитетом), о замещении их с течением времени современными факторами, о какой-то общевидовой панойкуменной динамике физиологических особенностей выглядят ныне достаточно неправдоподобно. Следует, однако, отметить, что и в прошлом была вполне вероятна локальная динамика населения по группам крови; проявления этих процессов могут быть прослежены на ряде примеров, не лишенных, правда, известной гипотетичности.

Рассмотрим два примера, иллюстрирующие приведенные выше положения. Группа крови В системы АВО преобладает у населения Азиатского материка, к тому же она традиционно считается характерной для монголоидов. Но преобладает она и на территории Индии, в том числе в Северной Индии. Институт этнографии АН СССР и Индийский статистический институт провели в северных и северо-западных областях Индии несколько совместных антропогенетических экспедиций, показавших, что антропологический состав населения этих областей сложился в процессе длительного смешения европеоидных и негроидных элементов, но европеоиды по численности значительно превышали негроидов ².

Известно, что для Азии характерны исключительная скученность населения, интенсивное демографическое давление, вызванное развитием земледелия с глубокой древности. Все это привело к тому, что в Азии возникали опаснейшие очаги чумы и оспы, которые, развиваясь в пандемию, выплескивались на огромные территории и докатывались до Европы. Как показали многочисленные наблюдения и исследования, и чума и оспа — это инфекции, по отношению к которым носители группы В отличаются повышенной резистентностью (сопротивляемостью). Основываясь на этих фактах, некоторые генетики выдвинули гипотезу, согласно которой в очаге чумной и оспенной инфекции носители групп А, О и АВ, испытывая постоянное давление отрицательной селекции, постепенно исчезали, в то время как носители группы В, обладавшие повышенной иммунной устойчивостью, сохранялись. Этот процесс (как и большинство других микроэволюционных процессов) совершался с невысокой скоростью, однако на протяжении нескольких тысячелетий он, видимо, привел к преобладанию в современной Индии населения с группой крови В, с ее определяющим геном q. Следовательно, этот район можно считать районом направленного изменения на протяжении нескольких тысячелетий состава населения по группам крови. Следует оговориться, что это пока только предположение о вероятном развитии физиологических процессов; оно, бесспорно, требует дальнейшей разработки и более веских оснований.

Другой пример. У индейцев Америки почти стопроцентное преобладание носителей группы крови О. В Сибири также обнаружено несколько малочисленных групп населения, отличающихся этой особенностью.

Именно поэтому было высказано предположение, что начало всем коренным популяциям Америки дала какая-то из таких мелких групп. Подобная гипотеза, однако, вступает в противоречие с морфологическими наблюдениями и с данными о демографической динамике, с конкретными сведениями о путях расселения людей с территории Азии в Америку.

Гораздо более вероятным представляется, что преобладание у коренного населения Америки группы О — это результат многотысячелетнего микроэволюционного процесса, причиной которого мог быть какой-то позже исчезнувший инфекционный фактор, приведший к отрицательной селекции носителей групп А и В. Правда, при теоретической возможности действия такого фактора он никогда не был обнаружен. Более вероятным представляется (как некогда пытался аргументировать это автор статьи) иное, чисто генетическое объяснение. Думается, что в этом случае можно применить геногеографическое правило Н. И. Вавилова о выщеплении рецессивных генов на окраинах видового ареала. Известно, что ген г, который определяет передачу по наследству группы крови О, является рецессивпым по отношению к доминантным генам р и q, детерминирующим наследственную передачу групп А и В. Известно также, что Американский континент является окраинной областью ойкумены, и поэтому названные выше процессы могли протекать там особенно активно. Какое бы из этих объяснений ни принять, несомненно одно — в Америке на протяжении сотен поколений происходило медленное направленное изменение концентрации гена г и фенотипа группы О.

Приведенные примеры показывают характер явлений, относящихся к физиологической динамике, однако они далеко не исчерпывают последних. Разнообразные исследования физиологических особенностей современных популяций выявили довольно тесную связь структурных компонентов тела (в первую очередь параметров скелета) с интенсивностью гемопоэтической (или кроветворной) функции, с содержанием гамма-глобулиновой белковой фракции в сыворотке крови, которая поддерживает иммунологическую резистентность, а также с концентрацией микроэлементов в костной ткани. Эта связь может быть экстраполирована на временную динамику физиологических признаков: в различпых географических районах по аналогии с морфологическими изменениями можно предполагать направленные изменения перечисленных физиологических характеристик.

Следует подчеркнуть, что физиологические различия между популяциями не менее показательны, чем морфологические. Например, если они проявляются в так называемых генетических маркерах, т. е. физиологических признаках с точно известным типом наследования, то могут дать довольно точное представление о генетических взаимоотношениях между различными популяциями; проявляясь же в иммунологических свойствах, они показывают пути адаптации определенных популяций к природной среде.

Вопрос о надпопуляционных общностях, объединяемых физиологическими характеристиками, вызвал длительную дискуссию, которая продолжается до сих пор. Отметим значительное расхождение точек зрения — от полного отрицания каких-либо физиологических свойств, характерных для определенных расовых общностей, до уравнивания физиологических и морфологических характеристик, выделения физиологических рас и т. д. Однако уже сейчас совершенно ясно, что в близких популяциях вариации многих физиологических признаков незначительны, и поэтому эти данные вполне пригодны для выделения расовых признаков. Отличие физиологических признаков от морфологических состоит лишь в том, что они не могут фиксироваться визуально (простым глазом, с помощью сравнительно элементарных шкал): надпопуляционные общности могут быть выделены физиологически лишь в лабораторных условиях, в результате обработки собранных ранее данных.

Основной итог популяционпых исследований (включая и физиологические характеристики) — установление факта географического несовпадения физиологических и морфологических надпопуляционных общностей. Поэтому вновь стала актуальной задача выделения самостоятельных расовых общностей в составе современного человечества, определения их генетических взаимоотношений. Многие десятилетия исследователи возлагали немалые надежды на то, что с помощью дифференцированного подхода к отдельным признакам можно будет построить «иерархию рас», разные этажи которой смогут отразить сложные географические взаимоотношения между отдельными признаками. Однако сейчас становится все более очевидным, что такую иерархию построить нельзя. Пока выявлена гетерогенность больших рас по генетическим маркерам. Появляется все больше оснований для выводов в пользу идеи о дискретности первобытной ойкумены, о множественности исходных стволов расовой дифференциации, о том, что ее нельзя свести лишь к двум-трем и даже к четырем-пяти большим расам. Таким образом, физиологическая информация очень усложнила решение проблемы расовой структуры человечества, но одновременно она же значительно обогатила ее и спасла нас от излишней схематичности в решении этой трудной проблемы.

Наше обозрение фундаментальных проблем исторической антропологии будет неполным, если не сказать несколько слов о демографической динамике человечества. Это основной предмет изучения особой научной дисциплины — палеодемографии. В своих изысканиях палеодемография частично опирается на данные письменных источников, но при реконструкции демографических параметров населения дописьменных эпох истории человечества она использует палеоантропологический материал и в этой своей части стыкуется с исторической антропологией.

Палеоантропологическое исследование не может дать точные основания для определения численности в различные исторические периоды отдельных человеческих коллективов и человечества в целом; эти выводы основываются па палеоэкологических расчетах и косвенных соображениях. Зато палеоантропологический материал незаменим при реконструкции других демографических параметров — уровня детской смертности, продолжительности жизни, частоты смены поколений и т. д. На основе этого материала уже сейчас можно сделать два важных вывода. Первый из них состоит в том, что широко распространенное ранее мнение о постепенном увеличении продолжительности жизни людей на протяжении истории не соответствует эмпирическим наблюдениям. Установлено, что длительность жизни одного поколения приблизительно равна 25 годам; такой она сохраняется от первобытности до эпохи средневековья. А это означает, например, что, во-первых, так называемая неолитическая революция, с которой исследователи ранее традиционно связывали изменение основных демографических параметров, на самом деле не оказала сколько-нибудь ощутимого влияния на увеличение продолжительности жизни, что, во-вторых, рост общей численности населения земли вплоть до эпохи средневековья происходил лишь за счет уменьшения детской смертности.

Второй вывод касается соотношения продолжительности жизни мужчин и женщин. Выяснено, что во все предшествующие эпохи в отличие от современности мужчины были несколько долговечнее женщин. Это, по-видимому, объясняется как разным положением мужчин и женщин в хозяйстве (главным образом тем, что женщины постоянно пребывали в антисанитарных условиях древних поселков), так и опасными осложнениями, сопровождавшими деторождение, с которыми в свое время не могли бороться.

Итак, морфологическая динамика человечества, дифференциация и интеграция человеческих популяций по морфологическим признакам, физиологическая динамика, дифференциация и интеграция популяций по
физиологическим признакам, демографическая динамика человечества — вот те фундаментальные проблемы исторической антропологии, без успешной разработки которых невозможно достаточно полно решить многие исторические проблемы.

В заключение нельзя не сказать, что исследовательские усилия, нацеленные на разрешение всех этих проблем, разбросаны по многим учреждениям. Об академических институтах уже упоминалось выше, большая работа проводилась и проводится в Институте антропологии и на кафедре антропологии Московского университета, занимаются этой тематикой и многие генетические лаборатории. О пользе координации советских исследований в этой области, как и о более тесной связи их с соответствующими исследованиями за рубежом, особенно в социалистических странах, не приходится говорить, и поэтому назревшей задачей было бы создание какого-то координационного центра в виде совета по историческим проблемам антропологической науки в системе Академии наук СССР.