Этногеография Скифии

К содержанию книги Б.А. Рыбакова «Геродотова Скифия» | К следующей главе

Численность населения у скифов я не могу определить точно, т.к. получил об этом весьма различные сведения.

Действительно, коренных скифов, собственно говоря, очень мало.

Геродот

Наложив геродотовские названия племен и народов на археологическую карту скифского времени, мы получили определенную историческую реальность.

Анализ повествования о походе Дария в 512 г. до н.э. и полученные в его результате географические ориентиры полностью подтвердили правильность такого наложения: только при обоснованном выше размещении племен маршрут персов и объем театра военных действий стали соответствовать точному определению срока похода. В результате сопоставления всех разнородных географических данных выявилась большая осведомленность и безупречная добросовестность Геродота.

В свете этого особую ценность приобретают этнографические заметки историка о племенах Восточной Европы VI — V вв. до н.э. Отдельные записи, характеризующие хозяйство и быт различных племен, есть в географическом разделе (§§ 17-22), но, кроме того, Геродот написал два специально этнографических раздела, посвятив один полностью скифам, ведущим кочевой образ жизни (§§ 59-75), а другой, более краткий, всем остальным племенам Скифии и ее непосредственного окружения (§§ 103-109). Кроме того, Геродоту удалось собрать целый ряд легенд о происхождении народов и их передвижениях. Таковы две версии происхождения скифов, легенда о происхождении савроматов, предания о царях скифов-земледельцев, рассказы о вторжении гелонов и переселении невров, теснимых змеями.

Все народы Восточной Европы Геродот рассматривает с точки зрения их сходства или различия со скифами, не определяя, к сожалению, их отношения друг к другу.

СТЕПНАЯ ЗОНА. СКИФЫ. САВРОМАТЫ

Широкая зона причерноморских степей сравнительно ясна по своему этническому наполнению: царские скифы, скифы-кочевники (очевидно, подвластные царским), савроматы — все это североиранские племена, достаточно изученные в настоящее время, за исключением все еще остающегося неясным вопроса о происхождении их из той или иной культуры бронзового века. Но этот неясный вопрос находится за пределами моей темы, хотя у Геродота и есть на него определенный ответ:

«Кочевые племена скифов обитали в Азии. Когда массагеты вытеснили их оттуда военной силой, скифы перешли Аракс и прибыли в киммерийскую землю…» (§ 11).

Изложив это, третье по счету, сказание, Геродот добавляет: «Ему я сам больше всего доверяю» (§ 11). Что касается алазонов и каллипидов, то они упомянуты только в географическом обзоре. Когда совещались по поводу нашествия персов цари всех скифских и около- скифских племен, представителей алазонов и каллипидов там не было. Создается впечатление, что это — какие-то незначительные племена, ведущие «одинаковый образ жизни с остальными скифами» и, очевидно, подвластные соседним с ними царским скифам. Б.Н. Граков переводит имя каллипидов как «потомки прекрасноконных отцов» [164]. Возможно, что алазоны и каллипиды — остатки более древнего, доскифского населения степей, оттесненного более могущественными пришельцами. Именно в этих местах, близ Днестра, произошла, по Геродоту, междоусобная битва киммерийцев, после которой остатки киммерийцев откочевали куда-то в сторону и «скифы завладели безлюдной пустыней» (§ 11). Курганы киммерийских царей видел Геродот у Тиры. Мало вероятно, чтобы киммерийцы исчезли бесследно. Остатками старых доскифских племен киммерийского времени могут быть археологически неясные для нас полукочевники-полуземледельцы каллипиды и еще более загадочные алазоны.

На восточном краю около скифского степного пространства за савроматами, за Доном находились меланхлены. П.Д. Либеров убедительно показал наличие финно-угорских черт в гидронимике левобережья Среднего Дона [165]. Территория меланхленов была, по всей вероятности, зоной контакта финно-угорских (эрзянских?) племен с иранскими. На всем обширном степном пространстве вплоть до наших дней сохранилась иранская гидронимика — Дон, Днепр (Дъньпръ), Днестр (Дъньстръ), Дунай, свидетельствующая о давнем обитании ираноязычных племен.

На крайнем востоке обширной и широкой лесостепной полосы, в соседстве с меланхленами, на воронежском участке бассейна Дона жили «другие скифы, прибывшие в эту местность по освобождении от царских скифов» (§ 22). Геродот очень точно определил порубежное в географическом отношении положение воронежских скифов, описывая земли на запад и восток от них: на запад шли плодородные черноземные почвы, а на восток — «каменистая и неровная земля» (§ 23). Дон действительно делит Восточную Европу на две различные по своей почве половины. «После долгого перехода по этой каменистой области» путешественник достигает «подножья высоких гор». Туда ездят скифы, пользующиеся во время этих путешествий «семью переводчиками и семью языками». Речь идет, очевидно, о поездках за Дон и Волгу по полупустынным степям Иловли, Еруслана, Урала до южных отрогов Уральского хребта.

Сведения об этих отдаленных землях и народах (исседонах, аримаспах, аргиппеях) Геродот почерпнул у Аристея Проконесского (§ 13), своих сведений добавить не мог, и только фразой о семи переводчиках дал образное представление об отдаленности племен, описанных Аристеем. К анализу геродотовских сведений о Скифии и окружающих ее народах эти полусказочные рассказы отношения не имеют.

ЛЕСНАЯ ЗОНА

От южной степной зоны с ее преобладающим иранским населением я хочу перейти к северным окраинам геродотовского круга земель с тем, чтобы для нас четче обозначились и южные и северные соседи наиболее интересной лесостепной зоны.

Андрофаги и будины находятся в зоне балтской гидронимики. У верхнеднепровских андрофагов балтский элемент в гидронимике сохранился в большей степени [166]. Геродотом относительно обоих народов сказано, что язык у них особый. По всей вероятности, это были диалекты каких-то балтских языков.

Антропологический облик светловолосых и голубоглазых будинов не противоречит признанию их прабалтами, но следует сказать, что наибольшая густота балтских гидронимов начинается лишь у северной окраины земли будинов-юхновцев, севернее Брянска, а на большей части юхновской территории она оттеснена славянской. Это могло случиться во время интенсивной колонизации Подесенья праславянами, например, в эпоху зарубинецкой праславянской культуры.

Об андрофагах можно определенно говорить как о прабалтах, а относительно будинов — предположительно.

Невры давно уже рассматриваются в науке как одна из частей праславянского мира. Подробный разбор всей литературы вопроса произведен О.Н. Мельниковской в связи с этноисторическим осмыслением милоградской культуры [167]. О.Н. Мельниковская убежденно и убедительно отстаивает славянскую принадлежность невров-милоградцев, выявляя одновременно ряд натяжек и слабых мест в концепции В.В. Седова, относящего милоградцев к числу балтийских племен.

Лингвистический анализ гидронимики территории милоградской культуры показывает значительное количество древних славянских обозначений в земле невров [168]. Это относится к обеим половинам Невриды — и к западной (на юг от Припяти), и к восточной (по Днепру и Сожу).

Лингвистический материал прекрасно дополняет археологические данные о вселении в Невриду каких-то «змей», о которых пишет Геродот:

«У невров обычаи скифские. За одно поколение до похода Дария им пришлось покинуть всю свою страну из-за змей, ибо не только собственная земля произвела множество змей, но еще больше напало их из пустыни внутри страны. Поэтому-то невры были вынуждены покинуть свою землю и поселиться среди будинов» (§ 105).

Давно уже предположено, что под змеями здесь могут подразумеваться прабалтийские племена с их исконным культом змеи, вторгшиеся в Невриду «из пустыни внутри страны», т.е. из-за Припяти.

Выше, в географическом разделе, я приводил наблюдения О.Н. Мельниковской, подтверждающие продвижение милоградцев на северо-восток, к Днепру и за Днепр, где они жили настороже и строили крепости-городища.

Опираясь на последующие исследования О.Н. Трубачева, мы можем, как мне кажется, определить как происхождение этих «змей», так и область их расселения. В своей книге, посвященной гидронимии Правобережья Днепра [169], О.Н. Трубачев приводит славянские архаичные гидронимы южнее Припяти и по Днепру и пишет, что это — «основной плацдарм местного славянства» (карта 11). «Именно здесь, на правобережье Припяти, сосредоточена значительная часть древних чисто славянских гидронимов». Но на этой же самой территории, вкрапленные в нее, встречаются и балтские гидронимы. Они группируются вокруг Случи и частично у самого устья Припяти (карта 18). Особый интерес представляет следующее наблюдение О.Н.Трубачева: «Бросается в глаза такое отличие припятских славянских гидронимов от припятских балтийских гидронимов, как, например, повторение последних (балтийских) по обе стороны Припяти (ср. хотя бы Случь), и то, что таких повторений на левом берегу Припяти не знают. Названные нами исключительно правобережные припятские гидронимы весьма старого славянского типа» (подчеркнуто везде мною. — Б.Р.) [170]. Историческая расшифровка этого ценного наблюдения может быть такой: в некое время балтийские племена с левого, северного берега Припяти вторглись на правый, южный берег, где размещались невры. Балты принесли с собой свою северную гидронимику и ту основную реку, на которой они поселились, они назвали именем левобережного притока — тоже Случью. По Геродоту, это происходило за одно поколение до похода Дария 512 г., следовательно в середине VI в. до н.э.

Невры вынуждены были продвинуться в восточном направлении в землю будинов, что хорошо отразилось в поселениях милоградской культуры.

Археология позволяет нам уловить этих «змей», вторгшихся в Невриду: именно в бассейне Случи расположена особая волынская археологическая группа скифского времени.

«Скифская триада» — оружие, сбруя, звериный стиль — не распространялась на эту территорию. В культуре наблюдаются очень архаичные черты, как, например, серпы с кремневыми вкладышами. Сюда почти не доходил античный импорт [171]. Совпадение данных лингвистики и археологии полное.

Вполне возможно, что население балтской Случи, жившее в VI — V вв. до н.э. чересполосно с неврами-милоградцами, является тем самым пришлым «из северной пустыни» элементом, который привел невров в движение [172].

Отдаленные не только от скифов, но и от их соседей будинов фиссагеты (городецкая культура) должны быть отнесены к финно-угорским племенам. Финно-угорские гидронимы господствуют на всей территории городецкой культуры [173]. Из всех описанных Геродотом народов фиссагеты единственные могут быть сопоставлены с современным нам народом — мордвой (мокшей и эрзей). Взаимоотношение многочисленного народа фиссагетов с более южными степными меланхленами для меня не совсем ясно.

Где-то поблизости от фиссагетов, тоже в лесах, находились лесные охотники йирки. По всей вероятности, это — племена соседней дьяковской культуры, тоже финно-угры по этнической принадлежности.

ЛЕСОСТЕПЬ

На востоке геродотовская лесостепь замыкалась воронежскими скифами, а на западе — агафирсами.

Агафирсы занимали, очевидно, лесостепное пространство между Днестром и Карпатами, а также Трансильванию с верховьями Мареша. Геродот говорит о близости агафирсов к местному фракийскому населению, но в генеалогической легенде эпоним Агафирс является братом Скифа и Гелона. Очевидно, скифоидные пришельцы агафирсы были в известной мере уже в геродотовское время ассимилированы местным фракийским (или фрако-дакийским) населением.

Гелоны тоже были родственны скифам и тоже являлись пришельцами в своем днепровском Левобережье. Наслоившись на туземные марьяновско-бондарихинские племена, частично оттеснив их в лесистую (юхновскую в будущем) зону, а частично смешавшись с ними, гелоны возглавили в VI — V вв. обширный и разнородный племенной союз, в который входили, во-первых, скифоидные иранские племена (посульская и северскодонецкая археологические группы), во-вторых, колонисты из Правобережья (ворсклинская группа; возможно, часть праславян) и будины-юхновцы, относительно которых нельзя сказать, все ли они входили в этот союз или только та южная часть, которая была в известной мере оккупирована скифо-гелонами.

Политический характер гелонского союза явствует как из того, что гелонов путали с будинами (т.е. смешивали землю и племя-гегемон), так и из того, что главный город, расположенный на Ворскле, не на гелонской земле, а среди переселенцев из киевско-тясминской археологической группы, носил все же название Гелон.

Иранская гидронимика на Сейме, Суле и Северском Донце [174] очень точно соответствует распространению скифской культуры в Левобережье. Точно так же, как элементы скифской культуры заходят на севере в землю собственно будинов (юхновцев), так и иранские гидронимы заходят на север, в зону балтской гидронимики, примерно километров на 150 [175].

Земледельческие скифы. Борисфениты. Центральное место в плодородной восточно-европейской лесостепи занимают геродотовские «днепровцы», экспортеры хлеба, которых историк сопровождает дополнительными эпитетами «пахари», «земледельцы».

Судя по археологическим материалам, правобережные борисфениты составляли определенное единство (может быть, тоже племенной союз), охватывавшее не только непосредственно берега Днепра (киевская и тясминская группы), но простиравшееся и далее на запад, к среднему течению Буга и Днестра. На окраинах черты сходства выветривались, ослаблялись, но все же ощущались. Этнически (но не политически) к этим борисфенитам относились, как уже сказано, и поселенцы на Ворскле.

Судя по устойчивой славянской архаичной гидронимике в земле геродотовских борисфенитов от Невриды до Пантикапы, все эти археологические группы земледельческих скифов Правобережья следует (вместе с неврами) отнести к праславянам. Но этот давно уже дебатирующийся вопрос настолько важен и настолько затемнен в нашей историографии, что его необходимо рассмотреть специально.

Располагая общей картиной геродотовской Скифии в географическом отношении (более или менее точной) и в этническом (менее определенной), мы можем приступить к этому исключительно важному историческому вопросу.

164 Граков Б.Н. Скифы. М., 1971.
165 Либеров П. Д. Этническая принадлежность населения Среднего Дона в скифское время. — В кн.: Проблемы скифской археологии. М., 1971, с. 115. Автору очень хочется видеть в среднедонской культуре скифского времени геродотовских будинов, но это резко расходится с Геродотом.
166 Седов В.В. Славяне Верхнего Поднепровья и Подвинья. М., 1970, с. 10, 11. Карта гидронимики, составленная по М.Р.Фасмеру, О.Н.Трубачеву, В.Н.Топорову и А.С.Стрыжаку.
167 Мельниковская О.Н. Племена Южной Белоруссии в раннем железном веке. М., 1967, с. 170-185.
168 Топоров В.Н. и Трубачев О.Н. Лингвистический анализ гидронимов Верхнего Поднепровъя. М., 1962, с. 244, карта 9; Третьяков П.Н. Финно-угры, балты и славяне на Днепре и Волге. М., 1966, с. 230, рис. 65.
169 Трубачев О.Н. Названия рек Правобережной Украины. М., 1968, с. 272, 273, карты 11 и 18.
170 Там же, с. 272, 273.
171 См.: Тереножкш О.!, !лынська В.А. Сюфський перюд. — В кн.: Археолопя УРСР, т.П. Кшев, 1971,
с. 103.
172 В связи с воинственным балтским элементом, активизировавшимся незадолго до похода Дария, возникает следующий ряд предположений: не могло ли агафирское предание, сложившееся в конце VI в., подразумевать под свирепыми андрофагами именно этих пришельцев, ставших непосредственными соседями невров?
Геродот, ознакомившийся с преданием в самом начале своих розысков еще на Дунае, начал в дальнейшем выяснять местоположение племени, названного греческим прозвищем. Его современники указали ему на самый отдаленный народ в верховьях Днепра, но это не значит, что эти верхнеднепровские балты были действительно людоедами и что именно их подразумевало предание.
Могло быть так: в агафирском предании конца VI в. имелись в виду балты — «андрофаги» (они же «змеи»), вселившиеся к неврам. Но имя андрофагов-людоедов, естественно, не могло быть самоназванием народа. В середине V в. Геродоту указали на другой балтский же народ на Верхнем Днепре и на Двине, очень отдаленный от самих информаторов и поэтому к нему легче было отнести обидное прозвище людоедов с дикими нравами.
173 Либеров П. Д. Этническая принадлежность., с. 108, 110, карты.
174 См.: Седов В.В. Славяне. (карта гидронимов).
175 В.И.Абаев установил, что украинский «Вий», известный нам по Гоголю, восходит к иранскому божеству силы ветра и смерти (vayu). Скифское nivooupw; исследователь переводит как «Могучий Вайю» (см.: Абаев В.И. Дохристианская религия алан — В кн.: XXV Междунар. конгр. востоковедов. Доклады советской делегации. М., 1960, с. 3). Стоит отметить, что знаменитая гоголевская Диканька, к окрестностям которой писатель приурочил свои легенды, находится в непосредственной близости от древнего Гелона на той же Ворскле, в зоне древних иранских гидронимов.

К содержанию книги Б.А. Рыбакова «Геродотова Скифия» | К следующей главе