К содержанию 21-го выпуска Кратких сообщений ИИМК
Развалины города Великие Болгары — один из ценнейших памятников нашей истории. В X в. этот город стал культурным центром Среднего Поволжья и Приуралья. Свое значение он сохранил и позднее, в эпоху Золотой Орды, являясь центром мусульманского просвещения, откуда шли проповедники к башкирам, чувашам и удмуртам, тем самым приобщая эти народы к одной из передовых цивилизаций того времени. Однако этим не исчерпывается значение этого города в культурной жизни Восточной Европы.
[adsense]
Будучи международной ярмаркой с X—XIV вв., город был местом, где скрещивалось культурное влияние Востока, Юга и Запада и где в значительной мере складывалась основа культурного общения между народами нашей страны. Несомненно, с булгарами связано появление некоторых орнаментальных мотивов Закавказья во Владимиро-Суздальской архитектуре, так же как и в распространении русских и восточных вещей у народов Среднего и Северного Приуралья. Для Восточной Европы волжские булгары сыграли ту же роль, какую сыграли крестоносцы Запада, познакомив народы Европы с восточной культурой. История волжских булгар имеет существенное значение для русской истории. Без ее изучения нельзя понять связь Руси с Востоком. Это значение булгар давно уже привлекало внимание историков и археологов к развалинам их столицы и естественно, что в настоящее время начаты многолетние систематические раскопки развалин столицы этого государства.
Первым обратил внимание на Болгарское городище Петр I, посетивший его в 1722 г. Он приказал укрепить архитектурные памятники и собрать надгробья. По его указанию были сделаны и переводы армянских надписей (см. ниже).
Первые крупные раскопки городища были произведены в 1877 г., но до 1938 г.— начала систематических исследований городища — было проведено только 9 археологических кампаний. В 1938 г. ИИМК совместно с ГИМ и Казанским музеем начали систематические исследования городища. За пять лет работы была исследована баня восточного типа XIV в., площадь и остатки городского водопровода; были получены данные по исторической топографии города, подтвердившие сведения восточных писателей о положении города и о его небольших размерах в X—XI вв.
После длительного перерыва в период Великой Отечественной войны, в 1946 г. экспедиция продолжила работу, начатую в 1945 г. [1] Был продолжен раскоп у Греческой палаты кладбища армянской колонии XIV в.; начаты работы по изучению центральной части городища и укреплений города для датировки и выявления их системы.
Первый раскоп на месте кладбища полукольцом охватил с юго-восточной стороны раскоп 1945 г., добавив к вскрытым в 1945 г. 220 м2 площади еще 365 м2. Кроме того, для более полного исследования территории были заложены два раскопа к юго-западу от Греческой палаты. Всего было вскрыто 113 могил.
Проведенное исследование, выявив стратиграфию и характер культурного наслоения, подтвердило и расширило выводы 1945 г.
В этом районе булгарский культурный слой мощностью в 15—50 см залегает на глубине 10—25 ом на материковом песке, под дерном и слоем гумуса с находками XVII — XX вв. Среди них следует отметить керамику коричневатую с полосами лощения, так называемую булгарскую, и керамику красную, типа татаро-булгарской эпохи, причем последняя преобладает. Встречены два фрагмента поливной керамики синей с черными и белыми полосами и синими пятнами; три фрагмента керамики серой со штампованным орнаментом и фрагмент голубой поливной фигурной мозаики.
Содержание слоя позволяет рассматривать его как татаро-булгарский XIV в., подтверждая этим датировку, установленную в 1945 г.
Данные стратиграфии показывают, что западный пригородный район был освоен в XIV в., и городская жизнь на данной территории была мало интенсивна.
Могильные ямы пересекают татаро-булгарский слой, начинаясь под русским слоем, в верхней части татаро-булгарского. Таким образом, культурный слой западного пригородного района наслоился и оформился до времени некрополя, который возникает позднее в толще уже отложившегося культурного слоя.
Каменных надгробий, о которых упоминает выпись 1712 г., на поверхности некрополя в настоящее время не сохранилось. Известны пять надгробий с армянскими эпитафиями. Нами при раскопках были обнаружены два надгробия (могилы 20 и 29) из песчаника размером 80 X 190 X 20 см. Поверхность плит обработана троянкой, надписей и орнамента нет. В ряде погребений (78, 86, 87, 92, 106, 110 и др.) обнаружены фрагменты надгробий, причем два из них имеют арабские буквы. Арабские буквы на армянском надгробии 1335 г. отмечает Броссе. [2] Наличие арабских букв на армянских надгробиях — интересный факт воздействия восточной культуры на население армянской колонии.
Обряд погребения единообразен — в могильных ямах в форме вытянутого четырехугольника с округлыми углами; с соотношением сторон 2 м X 80 см; прямые стенки и плоское дно, ямы ориентированы с востока на запад. Костяки расположены на глубине 90—100 см, головой на запад, лицом к востоку, руки соединены в нижней части груди.
Погребения производились в деревянных гробах. Во многих могилах прослежены следы древесного тлена в виде характерных узких (до 1 — 1.5 см ширины) полос вдоль краев могильных пятен. Почти во всех могилах обнаружены гвозди (до 13 шт. в могиле). Гвозди железные, четырехгранные со шляпками неправильной круглой формы, длина гвоздей от 6—7 до 10—11 см. В ряде погребений удалось проследить расположение гвоздей, что позволяет делать выводы о форме дощатого прямоугольного гроба с крышкой из двух досок, соединенных под углом. Доски одного гроба сказались скрепленными скобами и накладками.
В могилах обнаружены остатки богатых шелковых тканей, расшитых золотыми и серебряными нитями, стилизованым растительным орнаментом и арабскими письменами (рис. 32), а также остатки тонкого шелкового покрывала. В некоторых женских и детских могилах найдены богатые украшения — золотые и серебряные височные кольца, серьги, бусы. Но большая часть могил (102 из 113) вещей не имела.
Следует отметить богатое женское погребение в могиле 94-й, где обнаружены остатки шелковой ткани, расшитой золотыми нитями, и тонкое шелковое покрывало. В глазной впадине лежало височное кольцо из толстой золотой проволоки, на пальце руки находилось пластинчатое серебряное кольцо, по краям отделанное сканью, на запястье лежало пять зеленых стеклянных бусин. Височное кольцо, один конец которого налегает на другой, полуобвивая его, заставляет вспомнить распространенные у славян кольца с завязанными концами. Близкую форму завязывания представляет кольцо из могильника XI—XII вв. близ дер. Федово Новгородской области [3] и кольца смоленских и тверских курганов XII—XIII вв. [4] В кольце из могилы 94-й завязка упрощена, сведена к минимуму, представляя вырождение этого типа.
Большой интерес представляет кольцо из тонкой золотой проволоки с тремя вызолоченными жемчужинами, найденное в могиле 64-й с правой стороны костяка, близ верхнего угла нижней челюсти. Две жемчужины надеты на кольцо, одна — на пересекающую кольцо золотую проволоку. Кольцо восходит к булгарскнм височным кольцам X—XII вв., более крупным, с тремя напускными бусинами и подвесками; некоторые из подобных колец имеют в центре утку с шариком в клюве. Кольца пышно украшены сканью и крупной зернью. Можно полагать, что кольцо с жемчужинами представляет крайнее упрощение и схематизацию кольца с уткой, восходящего в свою очередь к трехбусинным киевским височным кольцам X— XII вв.
Височные кольца из серебряной проволоки с концом, расплющенным в тонкую пластинку и загнутым спиралью, найдены в двух погребениях — при зачистке третьего участка, видимо, занесенные грызунами из соседних погребений; там же найдены и две медные вызолоченные шаровидные пуговки с ушками. В булгарских древностях подобные кольца встречаются не впервые, их изображение мы находим в археологическом атласе находок булгарских древностей А. Ф. Лихачева. [5] Встречено подобное кольцо в кургане XI в. Гнездовского могильника. [6]
В погребении 100-м (детском) найдено пять серебряных колец, расположенных полукругом пониже черепа. Кольца из серебряной проволоки, несомкнутые, на одном конце серебряный кубик со срезанными углами, перед кубиком спиралька из более тонкой проволоки. Подобные кольца известны в древностях Кавказа.
Так, в могильнике XII—XIV вв., близ аула Озорукова в Карачае встречено бронзовое кольцо из толстой проволоки, один конец которого завершен подобным же кубиком. [7]
Рис. 32. Фрагмент ковровой ткани.
Рис. 33. Вышивка с изображением пантеры
Рис. 34. Вышивка с танцующими фигурками
Янтарная шестигранная бусина найдена в могиле 75-й при зачистке поверхности.
В могиле 35-й с правой стороны черепа находилась золотая проволочная серьга со стерженьком из двух перевитых проволочек. Близкие по форме серьги известны в булгарских древностях [8] и встречены на Кубани и в станице Андрюковской в курганах XIV—XV вв. [9] Серьга из погребения 35-го представляет упрощенную форму и булгарской и кубанской аналогий, имеющих более пышную с петелькой и спиралькой отделку стерженька.
В числе найденных тканей нам хотелось бы отметить две вышивки: одну с изображением пантеры и вторую с двумя танцующими фигурами (рис. 33 и 34).
Пантера изображена обращенной влево с «подчетырехугольной» мордой, повернутой в 3/4, с заоостренными ушами и с поднятой перед ней правой лапой когтями верх. Животное было представлено на фоне дерева, от которого сохранились ветви и овальные листья. Оно напоминает по общему виду (по форме головы, по ушам, по фону с деревьями) изображения на сасанидском серебре, а по поднятой лапе — зверя с подноса, относящегося к послесасанидскому времени. Как неоднократно отмечали И. Орбели и К. Тревер, сасанидские традиции были весьма живучи и сохранялись до позднего средневековья не только на Востоке, но даже в отдаленных районах Европы. Совершенно естественно, что в волжской Булгарии, где сильна была струя восточной культуры, сасанидские традиции были особенно сильны и могли дожить до XIV—XV вв.
Вторая вышивка представляет две фигуры, также на фоне дерева, обрамленные рамкой. Первая фигура сохранилась только в нижней части, вторая почти целиком. Она стоит лицом к зрителю и держит в правой руке платок. На голове у ней шапочка с расширяющимся плоским верхом, на котором завершение в виде стержня с перекладинами. На ней прямой кафтан, перехваченный поясом. Дополнительные стежки вышивки позволяют установить детали этого костюма, обшитого тесьмой по подолу и на рукавах. Эти детали кафтана, его покрой и шапка напоминают аналогичные одежды на иранских миниатюрах XIV—XV вв. [10] и на армянской фреске, изображающей Хутлу-Буги. [11] Эта последняя вышивка устанавливает лишний раз связь с Востоком и, может быть, с Арменией.
Данный краткий обзор украшений могильника позволяет сделать некоторые выводы:
1) Височные кольца могильника в большинстве своем являются не единичным заносным, а обычным явлением. 2) Близкое сходство форм со славянскими височными кольцами является фактом культурной связи Булгарского государства и соседних славянских княжеств; несомненны также культурные связи и с Кавказом. 3) Христианское армянское население гор. Болгара, оставившего некрополь, воспринимает местные формы украшений. Обращает на себя внимание упрощенная и схематизированная подача в XIV в. форм и типов украшений X—XII вв. 4) Каменные надгробия, богатые ткани, золотые и серебряные украшения свидетельствуют о проживании в Болгаре в XIV в. богатого армянского населения, в числе которого были женщины и дети, что позволяет делать вывод о существовании в городе в XIV в. небольшой армянской колонии.
В юго-западном углу раскопа (участок 41—42) обнаружены следы строения. На глубине 55 см, почти на поверхности татаро-булгарского слоя, залегает прослойка древесного тлена до 1.5—2 см толщиной, очертаний вытянутого четырехугольника 2 м X 1.50 см. Ниже, по краям четырехугольника обнаружены следы 24 круглых кольев до 10 см в диаметре. С западной стороны колья расположены полукругом. Как русский слой, так и слой татаро-булгарский в этом пункте содержали большое количество некрупных камней от нерегулярной кладки.
На глубине 120 см на материковой глине прослежено скопление камней и кольев. Какой-либо кладки не обнаружено. Следует отметить, что близлежащие участки (24, 26—39) также содержали большое количество камней нерегулярной кладки. Возможно, что здесь обнаружены следы часовни, о которой упоминает выпись 1712 г.
Второй раскоп был заложен к западу от б. четырехугольника, на площади села между магазином сельпо и столярной мастерской Куйбышевского промкомбината.
Размер раскопа 10 X 10 м. Площадь его разделена была на 25 квадратов. Разработаны были культурные напластования, залегающие здесь на глубину до 2.85 м. Раскопки производились послойно; учет находок велся по штыкам. После каждого штыка производилась зачистка.
Итоги работы выражаются в следующем:
Культурный слой описываемого раскопа состоит из нижеследующих напластований: верхний слой, в среднем около 10 см глубиной, представляет растительный слой или, как в северо-восточной части — уплотненную массу современной дороги.
Второй слой — русский, состоит из большого числа древесных остатков, прослоек слежавшейся соломы и навоза. Мощность этого слоя неодинакова — 20—80 см, в отдельных местах до 1 —1.5 см, а там, где устраивались погреба, культурный слой прорезает нижние булгаро-татарские наслоения. Этим и объясняется, почему в русском слое попадаются болгарские вещи, выброшенные вверх при земляных работах.
В этом слое встречены остатки деревянных построек — срубы XVII—XVIII вв., кладовые и погреба.
В русском слое встречены: серебристо-черная лощеная с обеих сторон керамика, причем в верхних горизонтах этой керамики почти нет; один подсвечник; наконечник железной пики, обломок ручки сосуда в виде двух волют, изогнутых навстречу друг другу. Этот мотив заставляет вспомнить аналогичные орнаментальные сюжеты в русской архитектуре XVI в. Нужно полагать, что этот предмет и датируется этим временем. Примером могут служить памятники Троицкой лавры, где аналогичные волюты украшают поверхность алтарных абсид Введенского храма.
Вторым примером, имеющим большое значение для датировки слоя, является обломок изразца зеленого цвета, глухого тона, украшенного розеткой желтого цвета. Этот предмет относится к XVII в.
Весь этот материал позволяет утверждать, что русские появились в XVII, может быть в конце XVI в., по-видимому, непосредственно после присоединения Казани. О столь раннем времени свидетельствует еще один предмет — крупный обломок монохромного изразца XVI в. с изображением медведя, найденный в 1939 г.
Третий слой прослежен только на некоторых участках. Он лежит непосредственно под русским слоем. По строению зернистый, распадающийся на мелкие комья синеватого тона, он напоминает чернозем; мощность его в среднем 18 см. В раскопках 1938 г. на Коптеловом бугре этот слой почти не содержал находок. Тщательная проверка слоя, детальная его расчистка дала в основном позднезолотоордынский материал. В нем встречены обломки изразцов поливных темносиних и голубого тона XVI в.; кирпично-красная посуда — сфероконус и много лощеной посуды. Весь этот материал характерен для XIV в., но встречается и позднее в слоях Казани, относясь там к XV в. Нахождение в нем культурных остатков показывает, что разгром города в 1430 г. не привел к его полному запустению, а в центре близ соборной мечети оставалось население, по-видимому, довольно немногочисленное.
Рис. 35. План здания № 1
1 — бревна стен; 2 — доски пола; 3 и 3а — доски потолка; 4 — верхние бревна (переводины покрытия); 5 — печь; 6 — черепки крупного сосуда; 7 —овал печи; 8 — колья под полом и под стенами; 9 — жернов; 10 — врубок бревна под брусом стены; 11 — череп коня; 12 — каменная плита; 13 — доски наружного помоста; 14 — обрубок столба под досками помоста; 15 — южная граница раскопок; 16 и 17 — кирпич печной кладки. Точечный пунктир означает границы здания
Под третьим слоем, содержащим находки XIV—XV вв., лежат булгаро-татарские слои, содержащие большое число строительных остатков — жилых домов и различных ям. Эти объекты в значительной мере нарушили спокойный характер наслоений, последствием чего явилась некоторая перемешанность вещей. Стратиграфически все мощное культурное напластование делится на ряд горизонтов, отличающихся друг от друга окраской, степенью насыщенности и составом.
Верхняя часть четвертого слоя, мощностью в среднем 0.70—0.80 м, состоит из темного гумуса с включением остатков дерева и угля. В нижней его части открыты остатки дома №1 (рис. 33), в верхней — нижний жернов от ручной мельницы. Этот слой содержит большое число красно-кирпичной керамики высокого обжига (поливной, из белой глины, с голубой поливой, с рисунком кистью зеленоватых и темных цветов), селадон, стеклянный витой голубой браслет. Вместе с жерновом были найдены бронзовые круглые бляхи, типа широко представленного в Гляденовском костище, и стеклянный зеленый витой браслет. В развалинах дома № 1 найдены обломки посуды с голубой поливой, витой черный стеклянный браслет и обломок сосуда, покрытого темносиней поливой. В этом же слое найден обломок глиняного сосуда с двумя ушками, как бы напоминающего сарматские бронзовые котлы. Найденный материал дает основание датировать этот слой XIV в., а дом № 1 отнести к началу XIV в.
Ниже его проходит слой коричневого цвета, насыщенный остатками дерева. Мощность его в среднем 35—40 см. В этом слое, в тех местах, где он не нарушен поздними наслоениями, как, например, под домом № 1, состав вещей несколько отличен от первого слоя. Здесь прежде всего встречены прясла розового шифера, характерные для домонгольского периода, поливная керамика зеленого цвета, состав грубой керамики несколько иной. Почти исчезает красно-кирпичная керамика, но в большом количестве встречается красно-желтая, желто-бурая, серая. Встречены ручки от крышек билярского типа. Заслуживает быть отмеченным присутствие в этом слое керамики желтой и красной с поверхностью, покрытой сложным орнаментом в виде линий и волют.
Ниже залегает узкая песчаная с примесью светлого гумуса прослойка около 20 см толщины и с находками, аналогичными предшествующим. В очень небольшом количестве здесь встречена красно-кирпичная керамика высокого обжига, столь характерная для четвертого слоя.
Характер находок заставляет объединить два последних наслоения в одно; присутствие в этом слое керамики с зеленой поливой, прясел розового шифера, характерных для домонгольского периода, заставляет эти два слоя отнести к XII—XIII вв. Горизонты XII—XIII вв. составляют пятый слой городища. Ниже залегают слои, отличающиеся от вышележащих незначительным числом находок. Всю поверхность раскопа покрывают два горизонта глины. Между ними залегает песчаный по составу, со слабой примесью гумуса, серый слой. Под второй прослойкой глины — снова песчаный слой со слабой примесью гумуса, под ним — материковая глина.
Эти четыре горизонта, около 40—50 см толщины, содержали обломки посуды простой и лощеной, желто-бурой, желто-красной, желтой, темно-серой; кирпично-красная керамика здесь совершенно отсутствует.
Встречена посуда из красной глины с зеленой поливой и двойная желтая бусина лимонного тона, обычная в могильниках X—XI вв. Подобные бусы в массе встречаются в погребениях финнов Поволжья и Приуралья и почти отсутствуют в славянских курганах XII—XIII вв. Эта бусина встречена в верхней прослойке глины и датируется X—XI вв.
При раскопках были открыты остатки деревянных сооружений русского периода в виде срубов, вертикально расположенных столбов, отдельных до¬сок, кольев и т. д. Всего вскрыто было пять срубов, датируемых не позже второй половины XVIII в.
На это указывают следующие соображения: по историческим данным, планировка села Болгары произведена была во второй половине XVIII в.; улицы и расположение кварталов села приняли тогда современные нам очертания. Все же пять сооружений слоя № 2 расположены с совсем другой ориентировкой стен, не совпадающей с теперешним планом села.
К булгарскому времени относится довольно хорошо сохранившееся, вследствие обугленности дерева, одно здание. Стены сложены из сосновых бревен до 30 см в диаметре. Сохранились два неполных венца сруба. К сожалению, углы не прослежены и о характере скрепления говорить нельзя. Размеры дома внутри 3.3 X 4.7 м, вместе с пристройкой 5X5 м. Продольными стенами дом ориентирован с СВ на ЮЗ. Такое расположение, вероятно, объясняется общей планировкой этой части города.
У юго-восточной стены дома имеется пристройка в виде помоста из досок шириной 1.2 м и длиной около 5 м. Внутри дома сохранились пол, остатки печи, рухнувшие и обуглившиеся при пожаре балки-переводины и части потолка.
Печь расположена у северо-западной стены, ближе к северному углу. Величина ее 90 X 120 см. Она сохранилась в разрушенном виде, но по отдельным частям (кускам полуобожженной глины), многие из которых имеют дугообразное очертание, можно судить, что это была сводчатая печь высотой около 1 м. Перед печью почти посредине дома было подполье, в которое провалились части разрушенной печи и доски пола. Многие доски пола и наружного помоста террасы сохранились настолько, что дают полное представление об устройстве полового настила. Доски тесаные (сохранили следы обработки теслом), толщиной до 8 см, шириной до 35 см. Уложены они плотно в направлении с ЮВ на СЗ.
Близ восточного угла дома обнаружен лошадиный череп, положенный в виде оберега, тщательно зарытый в ямку и прикрытый каменной плитой, величиной и формой соответствующей черепу. Обычай класть лошадиную голову под углом постройки сохранился позднее среди местного татарского населения.
В виде гипотезы можно высказать мысль, что вход в дом был с ЮВ, со стороны помоста, тянущегося вдоль всей постройки. Вероятно, тут были две двери в женскую и мужскую половины (аналогично позднейшим татарским постройкам в Среднем Поволжье). На деление дома на две половины указывают некоторые сохранившиеся детали постройки: обрубок бревна под серединой нижнего бревна юго-восточной стены и часть бревна, идущего в этом месте перпендикулярно наружной стене. Вдоль северо-восточной стены дома сохранилась большая доска, занимающая среднее по глубине место между досками пола и досками потолка. Возможно, что это остатки нар.
Следующей задачей, стоявшей перед экспедицией, явилось изучение оборонительных сооружений.
Город Болгар был окружен когда-то мощной системой обороны. До нашего времени сохранились валы и рвы, тянущиеся на протяжении около 8 км, то выпрямляясь, то образуя волнообразную линию.
Систематических раскопок для выяснения характера укреплений до сих пор не производилось. Только в 1919 г. экспедиция Самарского гос. университета, возглавляемая проф. А. С. Башкировым, произвела расчистку разрезов вала у дорог и констатировала наличие каких-то деревянных конструкций. Участок для изучения конструкций вала и рва был намечен в западной части городища в 130 м от бровки верхней террасы, где вал и ров имеют хорошую сохранность. Для выяснения стратиграфии этого района траншея была продолжена с восточной и западной стороны. При прохождении траншеи протяженностью 34 м на гребне вала, во рву и на западной стороне рва были обнаружены следы деревянных конструкций, поэтому были зачищены дополнительно поверхности и склоны рва.
Как показали раскопки, стратиграфия этой части городища такова: слой почвы покрывает горизонт серого песка (подзол) мощностью 40—50 см, под ним простирается темнокрасный суглинок сильно песчанистый. С археологической точки зрения Булгарское городище имеет следующую ярко выраженную стратиграфию: 1) почва, сливающаяся с русским слоем XVIII— XX вв.; 2) булгарский культурный слой (серый песок — подзол).
Поперечный разрез вала дал резко разграниченные напластования, позволяющие охарактеризовать его строение. Под дерновым покровом шел слой почвы темносерого цвета, толщиной 8—10 см по гребню вала и до 25 см у его подножия, где обнаружено некоторое количество вещей. Здесь были найдены фрагменты керамики русской XVII—XX вв., татаро-булгарской и булгарской; под слоем почвы шел насыпной суглинок серовато-красного цвета, вследствие примеси серого песка, который местами залегал линзами. На гребне вала, на глубине около 55 см, при зачистке отчетливо выступил ряд темных гумусных пятен, содержащих мелкие кусочки перегнившего дерева. Диаметр пятен колебался в пределах 8—12 см, глубина не превышала 8—10 см. Расстояние между ними неодинаково.
Под шапкой насыпного суглинка залегала куполообразная толща серого песка, взятого из булгарского культурного слоя при рытье рва, толщина насыпного слоя в центральной части не превышала 1 м. В песке были найдены кости животных, уголь, фрагменты характерной булгарской керамики коричневато-красного цвета, лощеной и нелощеной. На глубине
1.5—2 м, считая от гребня вала, серый песок разграничивался горизонтальным слоем погребенной почвы. Это поверхность, на которую начали насыпать вал.
Под горизонтом погребенной почвы шла толща серого песка мощностью 40—60 см (булгарский слой), в котором было найдено большое количество мелких корней деревьев, уголь, кости животных, керамика булгарского типа.
Серый песок налегал на красный суглинок. Профиль вала вполне характеризует ход работ по сооружению укрепленной линии: вначале был засыпан холм из серого песка, взятого из участка, презназначенного для рва, затем, по мере заглубления рва, выбирался суглинок и насыпался на холм серого песка.
Траншея, проведенная через ров, показала, что здесь до сооружения рва находился овражек, который и был использован при сооружении укрепленной линии, отчего эта линия получила волнообразную форму. Наличие овражка доказывается падением пластов суглинка и перекрывающего его булгарского слоя на западном склоне рва.
На дне рва, на глубине 22 см обнаружено пять серых круглых песчанистых пятен, диаметром 6—12 см, указывающих на наличие каких-то укреплений на дне рва. Со стороны поля у рва на глубине 40 см были вскрыты следы оборонных сооружений в виде темных гумусных пятен, с остатками древесной трухи, в некоторых из них сохранилось дерево, с гранями отески. Диаметр бревен колебался от 8 до 10 см.
Напольная сторона дала характерную стратиграфию (участки 14, 15, 16, 17): слой почвы 20—25 см, булгарский слой — 45—50 см, под ним материковый суглинок. Вещевой материал, выбранный из рва, смешанный: русский, татаро-булгарский, булгарский, также по-видимому смытый с гребня и склона вала с верхней части городища весенними водами.
Ряд данных указывает на то, что вал и ров были сооружены в один строительный прием, т. е. холм из серого песка и суглинка был насыпан одновременно, в пользу чего можно привести следующие соображения:
1) отсутствие погребенной почвы между серым песком и суглинком:
2) слишком большая площадка между рвом и насыпью серого песка (3.5 м).
Площадка, расчищенная по гребню вала, дала достаточно четкую картину надземной части укрепления. На глубине 25 см были обнаружены темные пятна гумуса с остатками древесного тлена; обнаружены бревна настолько хорошей сохранности, что можно было определить породу — это оказался дуб. Размеры пятен сильно варьируют (от 10 до 60 см).
Трудно восстановить архитектурный облик крепостных стен. Для реконструкции необходимы дополнительные данные, которые можно получить только при зачистке ряда участков в различных пунктах вала. Нельзя представить себе оборону без фланкирующих башен, расположенных на расстоянии полета стрелы.
Как показала расчистка дополнительных участков (11—а, б, с,) дно рва было укреплено кольями. На красном фоне суглинка отчетливо выделялись 38 гумусных пятен диаметром 6—20 см. На западной стороне рва в участках 13—а, 14—а, б вскрыты остатки забитых бревен.
Реконструируя открытые остатки, можно видеть в них следующие укрепления. По валу шла деревянная стена, состоящая из вертикальных столбов, забитых на расстоянии около 3 м: между столбами были про¬странства, забранные стенками из горизонтальных бревен, укрепленных в пазы вертикальных стоек. Таких стен было две, расположенных на расстоянии около 1 м. Можно полагать, что пространство между ними засыпалось землей. Такая стена напоминает русские городни.
По дну рва шли колья; между ними был найден один человеческий череп. На внешней стороне рва шли надолбы в четыре ряда, затруднявшие подход ко рву и подвоз стенобойных машин.
Некоторая беспорядочность в расположении открытых деревянных конструкций может быть объяснена ремонтом укреплений, который нарушался при военных неурядицах и набегах, особенно частых во второй половине XIV в.
Аналогичную систему укреплений открыли и на южном участке вала, влево от дороги в с. Три-озера, недалеко от Малого Городка.
Стратиграфия вала дает основание притти к следующим выводам. Вал был насыпан на культурном слое XIII—XIV вв. в нижней своей части из массы этого культурного слоя, т. е., иными словами, он мог быть насыпан не ранее половины XIV в., когда успели отложиться эти напластования.
[adsense]
1 Экспедиция, организованная ИИМК АН СССР, ГИМ, Гос. музеем ТАССР, Казанским филиалом АН СССР, работала в составе: А. М. Ефимовой. О. С. Хованской, 3. А. Акчуриной, А. А. Михайловой, А. Федотовой, заслуж. деятеля науки ТАССР Н. Ф. Калинина, Н. О. Фрейман, М. А. Трегубова, А. П. Смирнова, К. Смирнова.
2 Шпилевский. Древние города и другие булгаро-татарские памятники, Казань, 1877, стр. 251.
3 А. А. Спицын. Старейшие русские могильники в Новгородской обл. ИАК, 1905, вып. 15, стр. 3.
4 Там же. Владимирские курганы.
5 Археол. атлас А. Ф. Лихачева, Казань, 1923, табл: 9.
6 А. А. Спицын. Гнездовские курганы. ИАК 1905, вып. 15, стр. 56.
7 Материалы по археологии Кавказа, вып. 1, стр. 93—99.
8 Археол. атлас А. Ф. Лихачева, табл. 9.
9 Раскопки Веселовского на Кубани. Отчет Археол. комиссии, 1896, стр. 55.
10 Б. Денике. Живопись Ирана, М., 1938, № 11, 13, 17.
11 Н. Я. Марр. Анн, М., 1934, табл. XLIX, рис. 216.