Дмитриев П.А. Жертвенные камни Зауралья

К содержанию 19-го выпуска Кратких сообщений Института истории материальной культуры

В числе археологических экспонатов некоторых музеев Зауралья и Западной Сибири имеются прекрасные каменные плиты, украшенные бараньими головами, на которые археологи до сих пор еще не обратили достаточного внимания. Эти каменные плиты настолько похожи друг на друга по форме, технике и стилю изображения, что нет никакого сомнения в их одновременности и принадлежности к одной культуре. К сожалению, все они относятся к числу случайных находок, и потому неизвестно, каким комплексом вещей они сопровождались.

В настоящее время мне известно семь таких камней: два из них хранятся в Шадринском музее (Челябинская обл.) и по одному — в Свердловском, Тюменском, Курганском, Кустанайском и Томском университетских музеях. По сведениям, полученным мной от В. П. Бирюкова, аналогичный жертвенный камень хранился прежде еще в Далматовском музее, но при каких условиях он был найден и где находится сейчас, неизвестно. В Тюменском музее есть сведения о находке такого же камня в Тугулыме. Наконец, один подобный камень, найденный на р. Миасе, воспроизведен у М. И. Ростовцева, ¹ но местонахождение камня неизвестно. Четыре камня с головами баранов я имел возможность изучить de viso, а остальные лишь по фотографиям. Все камни приближаются по форме к незаконченному овалу, завершающемуся скульптурным изображением головы барана с закрученными в спираль рогами. Верхняя и нижняя плоскости камней, так же как и боковые стороны, совершенно гладки и даже зашлифованы. Грани, отделяющие верхнюю и боковые стороны, срезаны на скат и заглажены. Размеры камней неодинаковы. Длина их колеблется в пределах 40—22 см, а ширина в пределах 28—18 см. Толщина также неодинакова: у больших камней она варьирует от 5 до 6 см, а у малых — от 7.5 до 8 см. Верхняя площадка почти у всех камней совершенно плоская. Исключение составляет лишь камень из Томского музея со слегка углубленной поверхностью.

[adsense]

По своей форме камни подразделяются на две группы. Камни первой группы довольно больших размеров; головы баранов на них вырезаны таким образом, что сливаются с верхней и нижней площадками, имея с ними одинаковую толщину, и как бы лежат на земле. С точки зрения художественного исполнения скульптуры очень схематичны. Рога, трактованные в виде неширокой, выпуклой полосы, почти сливаются с плоскостью поверхности камня; концы роогов, закручиваясь в спираль, спускаются под углом на перпендикулярную лицевую сторону. Глаза показаны или бугорками, или простыми срезами; ноздри — овальными возвышениями с легкими углублениями в середине или гладкими. Только одна голова лишена этих деталей. Рот намечен простой гранью, разделяющей верхнюю и нижнюю челюсти.

К первой группе относятся четыре камня — курганский, кустанайский, первый шадринский и тюменский.

1. Камень Курганского музея (инв. № 331) найден т. Ивановым случайно в 1926 г. в окрестностях с. Падеринки Курганского р-на Челябинской обл. Длина его 33 см, ширина 28 см, толщина сзади и спереди 5 см, сбоку — 3—4 см. Изображение головы барана на этом камне по сравнению с другими очень схематично. Морда показана в виде округленного выступа без глаз, без рта, без ноздрей. Рога едва намечены, контуры их очень расплывчаты. Вся скульптура только в самых общих чертах дает представление об изображенном животном. Поверхность камня (нижняя?) слегка вогнута (рис. 1—1).

2. Камень Кустанайского музея (колл. XI, № 1, 1938 г. «Блюдо каменное, плоское с изображением архара»), который мне известен лишь по фотографии, любезно предоставленной О. А. Граковой, и по описанию П. А. Чернявского, был найден случайно при вспашке земли на вершине 2-го лога в 4 км от Кустаная по дороге на Каменное озеро. Никаких других предметов вместе с ним не обнаружено. Этот камень (в отличие от других) с ясными гранями поверхности имеет в сечении фигуру не совсем правильного овала. Морда барана представляет собою закругленный выступ, на котором глаза отмечены бугорками, ноздри — овальными площадками с легкими углублениями и рот — в виде грани. Рога трактованы еще более схематично: довольно узкой, одинаковой по ширине во всех частях выпуклой полосой, завернутой па концах в неровные незамкнутые кольца, которые только частично спускаются на боковые стороны камня. Рога сильно оттянуты назад. Размеры плиты: длина 32 см, ширина 20.5 см и толщина — 5.5 см (рис. 1—2 и 3).

3. Первый камень Шадринского музея найден Я. И. Фроловым в 1903 г. в уроч. Ближняя Ольховка близ дер. Максимовой Далматовского р-на Челябинской обл. (рис. 2— /). ² Условия, при которых был найден камень, неизвестны. Это — самый крупный камень из всей серии. Длина его 40 см, ширина 26 см, толщина 5.5 см. Нижняя сторона — неровная, остальные заполированы. Голова барана моделирована менее схематично, например, яснее, чем на предыдущем камне, выражена горбоносость, но детали даны условно: глаза показаны при помощи простого среза валиков, идущих от завитков рогов к лобной части, а ноздри отмечены только гладкими овальными возвышениями без всяких углублений. Рога, очерченные смелыми и резкими линиями, сливаются с верхней плоскостью камня, но их заостренные, закрученные в спираль концы спускаются на лицевую сторону и частично — на боковые стороны.

Однако эта условность в изображении деталей нисколько не нарушает общего сходства скульптуры с натурой и лишь подчеркивает высокое мастерство резчика, сумевшего передать наиболее характерные черты головы барана — его рога.

4. Камень Тюменского музея (№ 793—2167) — найден на правом берегу р. Исети близ с. Красногорского (рис. 1—4, 5). ³ А. Хейкель приводит следующие данные о месте находки этого камня. В 1.5 км от Лизунонвского городища, расположенного недалеко от с. Красногорского, имеется возвышенное, покрытое холмами место, на расстоянии 320 м от р. Исети. Здесь ветер постоянно обнажал медные и каменные наконечники стрел, орнаментированные фрагменты сосудов. Там же был найден описываемый камень. С этого же места происходит железный лемех от плуга и двойной бронзовый футляр для иголок, две вилки, обломок зеркала китайской работы (?) и бронзовые украшения. ⁴ Вещи, как видно, — самые разновременные. Длина камня 31.5 см, ширина 21.5 см, толщина 5.2 см. Голова барана моделирована так же, как и на первом шадринском камне, но детали трактованы более реалистично. Так, глаза выполнены в виде бугорков, ноздри имеют впадинки, нижняя челюсть уже верхней, но рога вырезаны крайне неумело и неуверенно. Они имеют вид неширокой полосы, лежащей в плоскости верхней площадки камня. Ветви рогов несоразмерно длинны, и только самые концы их закручиваются в незамкнутые, небольшие кольца, спускаясь почти перпендикулярно на переднюю лицевую сторону. Правый край камня толще левого, из-за чего и диаметр завитков рогов неодинаков. Неудачное выполнение такой важной части, как рога, повидимому, привело И. Я. Словцова к ошибке в определении изображенного животного, которое у него, а вслед за ним и у Хейкель упоминается под именем лося.

Вероятно, к этой же группе должен быть отнесен и камень, изображенный у М. И. Ростовцева в упомянутой выше работе. Он найден около р. Миаса в Челябинской обл., но где камень хранится в настоящее время, установить не удалось. ⁵

Вторая группа, состоящая из трех камней, отличается от первой большим реализмом скульптуры голов барана, которые высечены только в верхних частях камня, потому более резко выделяются и кажутся приподнятыми. Ясно намечен переход от головы к шее, чего нет на камнях первой группы; рога поставлены под углом к верхней площадке камня, а не сливаются с ней; глаза показаны также в виде бугорков; ноздри — в виде овальных возвышений с углублениями, а рот — в виде грани, но общая моделировка головы более совершенна. Грань, разделяющая челюсти, не доводится до конца морды, как в первой группе, а прерывается раньше, правильнее передавая натуру.

К этой группе относятся томский, второй шадринский и свердловский камни.

5. Камень Томского музея (№ 1515) был доставлен из Березовского округа под именем «самоедского идола». Где и при каких условиях он был найден — неизвестно. Возможно, что он действительно имел какое-либо культовое значение для ненцев или других народов севера, но в таком случае это было уже вторичное использование древнего памятника. Длина камня 22 см, ширина 15 см, толщина 7.5 см. У данного экземпляра поверхность слегка углублена. Камень имеет мягкие контуры и производит впечатление окатанного водой. Рога, поставленные под углом к верхней площадке, трактованы в виде неширокого валика, концы которого свернуты в спираль. Остальные детали изображены так же, как и на других камнях, только менее отчетливо (рис. 3 — 1).

[adsense]

6. Второй камень Шадринского музея входил в состав «клада каменных предметов», обнаруженных в 1914 г. во время распашки целины в уроч. «Кладовое» в окрестности с. Песчано-Таволожинского Батуринского р-на Челябинской обл. Камень был доставлен в Шадринский музей в 1928 г. крестьянкой Т. Д. Сараевой. Там же был найден камень с коническим выступом, о котором речь будет ниже. К сожалению, не отмечено, какие еще предметы входили в состав клада, находящегося в Шадринском музее. Камень с головой барана по своим пропорциям очень близок к томскому, но немного крупнее: длина его 28.1 см, ширина 19.5 см, толщина 8 см, а в передней части — 8.7 см.

Голова животного выполнена значительно лучше и увереннее. Хорошо заметна характерная горбоносость, более естественны петлевидные ноздри, хорошо показаны глаза. Смело очерченные рога, поставленные под углом к верхней площадке, резко выделяются на камне. Нижняя поверхность камня так же хорошо сглажена и заполирована, как и верхняя (рис. 4 — 1, 2, 3). ⁶

Другой камень, выпаханный в том же пункте, имеет в плане прямоугольную форму со слегка выпуклыми сторонами. На передней стороне вместо головы барана — конический выступ. Размеры камня: длина 22.5 см, ширина 16 см, высота 8 см. Все стороны хорошо сглажены, но заполированы только нижняя и боковые поверхности. Верхняя площадка и задняя сторона шероховаты, а еще более шероховата) передняя часть. Верхняя сторона определена мною по сколам углов, заметным спереди и сверху, а также по передней линии площадки, дающей контуры двух ветвей рогов. Эти сколы заставляют думать, что работу не довели до конца (рис. 2—2).

7. Камень Свердловского музея (№ 10 — 506, квит. 2088/14) по размерам и общей форме очень похож на камни первой группы, но высоко приподнятая голова барана делает его более близким ко второй группе.

Длина камня 32.5 см, ширина 22.5 см и высота 6 см; сделан из аплита (мелкозернистого, бедного слюдой гранита). Найден камень близ дер. Вьюхиной, на левом берегу р. Исети (на месте старой выработки глины) на глубине около 1 м от поверхности. Музей приобрел камень у А. С. Чермяникова в 1914 г. Характер исполнения головы животного таков же, как и на втором шадринском камне, только контуры рогов значительно мягче. И тот, и другой камни свидетельствуют о высоком мастерстве резчика (рис. 3 — 2, 3).

Определение времени бытования описанных памятников и культуры, к которой они относятся, очень затруднено, так как все плиты были найдены случайно, обычно — при вспашке земли, без сопровождения какими-либо другими предметами. Только тюменский камень найден в пункте, где обнаружены другие случайные предметы, но последние настолько разновременны, что не дают никаких указаний для ответа на поставленные вопросы.

Для определения культурно-хронологического места этих памятников некоторые данные можно извлечь из топографии отдельных находок. Если исключить томский камень, о котором речь будет итти ниже, то все остальные экземпляры найдены по течению рек Исети, Миаса (5 камней) и Верхнего Тобола (2 камня). На этой территории существовали андроновская и скифо-сарматская культуры, но первая не заходила так далеко на север, как с. Песчано-Таволожинское или дер. Вьюхина на р. Исети. Относительно скифских памятников в Зауралье мы почти ничего не знаем, зато сарматская, или савроматская, культура, синхроничная позднескифской Причерноморья, представлена на всей этой территории многочисленными курганами и отдельными находками. Повидимому, к этой же культуре относятся некоторые зауральские городища, к сожалению, еще очень слабо изученные.

Таким образом, если исходить из топографии находок, то наиболее вероятным представляется отнесение камней к скифо-сарматской эпохе. Находка одного камня в Нижнем Приобье не противоречит, а скорее подтверждает это предположение. В Приобье, начиная с IV в. до н. э., существовала своеобразная культура, которую В. Н. Чернецов назвал Усть-Полуйской. Как раз в эту эпоху в Приобье проникает с юга ряд предметов, характерных для сарматской культуры. В. Н. Чернецов даже высказывает предположение о непосредственном проникновении сарматов в Приобье.

Обратимся теперь к возможным аналогиям. Здесь сразу нужно отметить, что форма интересующих нас камней характерна исключительно для Зауралья и нигде в других областях не повторяется. Изображения баранов были широко распространены во многих культурах, относящихся к различным хронологическим периодам. Очень часто они встречаются в Сибири, начиная с карасукского времени, на Кавказе, в южных степях Восточной Европы и т. д. Нет необходимости в перечислении всех известных находок подобных изображений. Следует остановиться только на тех из них, которые могут помочь в определении интересующих нас памятников. Вряд ли можно сопоставлять наши камни с огромными карасукскими каменными изваяниями баранов, во-первых, потому что они слишком разнохарактерны по внешнему виду и по назначению; во-вторых, известно, что в Зауралье одновременно с карасукской существовала андроновская культура с иными формами хозяйства, в которой изображения баранов пока неизвестны. Но, если мы обратимся к памятникам скифо-сарматским, которые в большом количестве известны в Зауралье и Приуралье, то найдем в них более близкие параллели.

Прежде всего следует указать на каменные жертвенные блюда, находимые нередко в скифо-сарматских курганах южноуральских и приволжских степей (в IV Прохоровском курагне, в кургане № 25 близ пос. Синеглазова), к которым очень близки жертвенники на трех или четырех ножках, обработанных иногда в виде голов животных.

Интересно отметить, что в одном случае (в кургане «Елга» Бузулукского р-на) на такой жертвенник была положена ручка от зеркала, украшенная изображением барана или овцы. Каменные жертвенные блюда без ножек в виде продолговатого овала, по размерам близкие к камням, которым посвящена эта статья, довольно обычны в киевских и полтавских скифских погребениях.

Интересно также и то, что в кургане № XXXVIII близ Гуляй-Города около каменного блюда найдены куски красной и желтой краски и большое зеркало с ручкой, заканчивающейся головкой барана с загнутыми книзу рогами. В этом же погребении обнаружены принадлежности сбруи в виде бараньих головок. Кстати, отмечу, что рот у этих головок трактован в виде петлевидного возвышения, т. е. так же, как ноздри у баранов наших камней. Дата погребения хорошо определяется хотя бы плоскими наконечниками стрел с шипами. ⁷ Здесь так же, как и в кургане «Елга», вместе с плитой найдено зеркало с бараньей головкой.

Еще больший интерес представляют овальное блюдо «с рыльцем» из кургана в уроч. Закляте близ с. Еремеевкн (б. Полтавской губ.) ⁸ и подобное же блюдо из песчаника «с грубо высеченным подобием головки барана» из скифского кургана № CDLVII близ с. Журовки. ⁹ Это погребение М. И. Ростовцев датирует V—IV в. до н. э. ¹⁰

Таким образом, каменные блюда в скифских погребениях VI—IV вв. до н. э. нередко связываются с изображениями баранов, а в одном случае подобие бараньей головы даже высечено на самом блюде.

Трудно найти более близкие аналогии к зауральским камням; хотя блюда скифских погребений и не тождественны с ними, это не имеет существенного значения: в археологической литературе не раз уже отмечалось своеобразие культурного уклада скифских и сарматских племен Предуралья и Зауралья.

Необходимо также учесть различие в назначении зауральских камней и скифо-сарматских блюд. И те и другие, несомненно, имели культовое значение и, повидимому, играли роль жертвенников, но первые не были связаны с погребениями, а в большинстве случаев находились неглубоко под землей и, повидимому, не сопровождались какими-либо другими предметами. Относительно тюменского камня можно полагать, что он был связан с культурным слоем или с жертвенным местом. Жертвенные камни из уроч. «Кладовое», найденные в одном пункте, делают более вероятным второе предположение.

Принимая во внимание изложенное выше, можно более или менее уверенно отнести камни с головами баранов к кругу скифо-сарматских памятников, характерных для Зауралья, и определить время их бытования эпохой между VI и III вв. до н. э.

Что касается более точной датировки, то для нее пока никаких прямых данных нет. Вряд ли в этом отношении может принести пользу стилистический анализ изображений, так как, будучи оторванным от конкретной исторической обстановки, вследствие отсутствия сопутствующего материала, он может привести к противоположным и одинаково неубедительным результатам. Например, если мы сравним примитивные камни Кустанайского или Курганского музеев с прекрасно исполненными шадринским и свердловским камнями, то едва ли сможем определить их относительную хронологию. Что характеризует первые плиты — упадок и вырождение реалистического искусства или начальную стадию его развития, когда резчик только осваивал новый твердый материал и был еще беспомощным, в технике его обработки?

Единственно, что можно сказать на основании стилистического сравнения, это то, что первый шадринский камень по типу более поздний, чем второй шадринский или свердловский камни, так как последние реалистичны, а первый обнаруживает элементы стилизации. Но ведь этого мало для решения вопроса о датировке всей серии памятников, тем более, что в остальных случаях мы нарочитой стилизации изображений не замечаем.

Только одно соображение позволяет предположить, что жертвенные камни относятся к концу упомянутого выше хронологического отрезка, т. е. ко времени около IV в. до н. э.: в эту эпоху наблюдаются особенно сильные связи степной и лесостепной культуры Зауралья (представленной городищами типа Иртяшского и Чудаковского и курганами сарматского облика) с нижним Приобьем, куда проникает целый ряд предметов скифо¬сарматского типа. Повидимому, и камень, найденный в Березовском районе (хранящийся в Томском музее), мог попасть туда только в эту эпоху.

К содержанию 19-го выпуска Кратких сообщений Института истории материальной культуры