Бобров В.В., Жаронкин В.Н. О новом типе сооружений ирменской культуры (по материалам полевых исследований поселения Танай-4а) // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. — Новосибирск, 2000. — Т. VI. — С. 237-240.
Многолетние исследования памятников на территории Танайского археологического микрорайона позволили предположить, что в представлениях ирменского населения ландшафт предгорий Салаирского кряжа с огромной акваторией озера Танай имел сакральное значение и, вероятно, связан с границей мира. Об этом свидетельствуют высокая концентрация ирменских могильников по северному и западному берегам и отсутствие долговременных поселений (известны только 2 кратковременные стоянки). Цель экспедиционных исследований в этом районе являлось полностью раскопки поселений. Одним их них является поселение Танай 4а, которое содержало остатки более тридцати жилищ эпохи неолита-энеолита.
Именно на данном поселении было раскопано большое по площади сооружение эпохи поздней бронзы.
Поселение Танай 4а расположено на западном берегу озера Танай в Тогучинском районе Новосибирской области. Раскопы были заложены на северном участке поселения с целью выявления границы памятника и доисследования жилища 31 и на западном для завершения исследования сооружения 30. Всего на памятнике было раскопано 620 кв.м, и полностью или частично шесть жилищ.
К большемысской культуре относится комплекс из трех жилищ полуземляночного типа. Конструкция жилищ типична для данного поселения. Характерной чертой этих сооружений, в отличие от уже известных, является отсутствие столбовых ямок. Тем не менее, эти сооружения носили явный жилой характер. В них присутствуют очаги, вдоль стенок котлована расчищены скопления рыбьей чешуи. В жилище 34 расчищена яма, полностью заполненная рыбьей чешуей. Материал представлен в основном керамикой, костями животных и деревообрабатывающими орудиями. Доисследованное жилище 31 и частично исследованное жилище 35 так же относятся к этому культурно-хронологическому периоду.
Наряду с пополнением источникового фонда по большемысской Культуре, новые материалы позволили также уточнить историю заселения берегов озера Танай в эпоху поздней бронзы, в частности, в период существования ирменской культуры. Ранее уже говорилось о возможности использования территории большемысского поселения в более позднее время. Полученные материалы позволяют несколько конкретизировать эту проблему. В частности, можно утверждать о существовании долговременного сооружения. Частично исследованное в 1999 г. сооружение 30, датированное предварительно большемысской культурой, и результате раскопок итого сода позволило получить достоверные данные о принадлежности его к ирменской культуре. Соответственно, обломок ирменскосо ножа и сосуд, найденные на месте перекрывания сооружением 30 жилища 27 большемысской культуры, могут быть отнесены к вещному комплексу данного сооружения. Раскопана большая часть его площади. Углами оно ориентировано по странам света. Размеры его исследованной части составляют 23,4 м по северо-восточной стенке, по юго-восточной — 9,9 м, по юго-западной стенке 15,7 м. Общая площадь его приблизительно 200 кв.м. Вход в сооружение был в виде коридорообразного тамбура с юго-восточной стороны, ближе к восточному углу. То есть, в отличие от типичного для ирменских жилищ расположения он находится на длинной стороне. При входе и вдоль юго-западной стенки, ближе к южному углу, расположены более углубленные площадки подпрямоугольной формы площадью приблизительно 24,5 и 21,7 кв.м, и глубиной до 0,26 и 0,14 м соответственно. Максимальная глубина котлована сооружения относительно ССЗ стенки — 0,39 м. Сооружение имело каркасно-столбовую конструкцию. Четко прослеживаются ряды ям вдоль стенок и дополнительные ряды параллельно длинной и короткой осям жилища. Таким образом, сооружение представляло собой наземную конструкцию каркасно-столбового типа с пирамидальной крышей. К его конструктивным особенностям также относится наличие колодца недалеко от восточного угла и четырех очагов, расположенных полукругом около входа. В сооружении обнаружен многочисленный керамический комплекс, относящийся к ирменской культуре. В основном это, так называемая, ритуальная керамика. Ей характерны геометризм в орнаментации (орнамент выполнен резной техникой), значительная профилированиость и открытые формы. Специфической чертой керамики из этого жилища, отличающей ее от ирменских сосудов Кузнецкой котловины, является наличие валиков и воротничков (рис. 1-1,2,6). Исследователями уже отмечались эти черты как характерные для ирменской керамики Барнаульско-Бийского Приобья. Аналогичные сосуды известны но материалам поселений Цыганкова Сопка, Фирсово XVIII, могильника Долгая Грива [Киселев, 1951, с. 181, табл. XVI] и т.д. В то же время, ирменская керамика с валиком и воротничком в Кузнецкой котловине известна только на поселении Танай 4а. Наряду с этим, в сооружении присутствуют материалы, указывающие на наличие определенных связей и с культурами Среднего Енисея. Найденные в нем бронзовая спиральная серьга (рис.1-5) и обломок браслета с тремя жемчужина на конце (рис.1-4) имеют прямые аналогии в карасукской культуре эпохи поздней бронзы Среднего Енисея.
Кроме вопроса об этнокультурных контактах в эпоху поздней бронзы на территории Западной и Восточной Сибири и контактах внутри ирменской культуры между разными племенными группами, полученный материал позволяет вновь поставить на обсуждение вопрос о соотношении ирменской и корчажкинской культур. Дискуссия по этой проблеме осталась незавершенной до настоящего времени. В некоторых ямах сооружения 30 зафиксировано одновременное нахождение керамики ирменской и корчажкинской культур, в том числе и венчиков, что, вероятно, указывает на сосуществования на определенном промежутке времени этих культур. К тому же, котлован сооружения 30 нигде не перерезает зольника корчажкинской культуры, расположенного к нему практически вплотную. Тем не менее, этот вывод требует дополнительных данных.
Из орудий труда, найденных в сооружении, следует упомянуть сломанное пряслице из сланцевой породы (рис. 1-3) и обломок от еще одного аналогичного. Кроме того, в нем найдены три керамические заготовки для пряслиц, выполненные из стенок сосудов. На одном из них сохранился орнамент.
В сооружении исследован комплекс ям, носящих следы воздействия огня. Вытянутые с северо-востока на юго-запад две цепочки ям круглой и подпрямоугольной форм содержали в заполнении и на дне угли. Их стенки были прокалены. К одной из таких ям примыкала круглая яма, в которой наклонно лежала песчаниковая плита подпрямоугольной формы, одна из сторон которой обработана в технике пикетажа. Противоположная сторона имеем следы нагара. Вероятно, ранее она стояла вертикально, так как под ней яма забутонана обиженными обломками скальных пород. Аналогичный материал перекрывал более низко расположенный край шипы. Не смотря на обломки литейных форм, обнаруженные на полу, мы не можем говорить об осуществлении процесса выплавки бронзы в данном сооружении.
Свидетельством бронзолитейного производства ирменцев на поселении являются найденные в северной части поселения бронзовые слитки аморфной формы и фрагменты ирменской керамики. Судя по форме слитков, можно предположить, что тигель или льячка были разбиты тогда, когда в них находилась расплавленная бронза.
Специфичность материального комплекса сооружения 30 позволяет поставить вопрос о его ритуальном (не жилом) характере. Свидетельством этого может являться его нестандартная форма (значительная длина при малой ширине), нетипичное расположение (в логу на некотором удалении от берега озера) и ориентация, расположение входа на длинной стороне ближе к углу постройки, расположение очагов полукругом в привходовой части. Кроме того, представленный в сооружении комплекс артефактов состоит в основном из ритуальной (погребальной) керамики, практически полностью отсутствуют кости животных. Все это отличает его от жилых построек ирменской культуры [Матвеев, Сидоров, 1985; Матвеев, 1985; 1986; 1993], Можно предположить, что это сооружение каким-то образом связано с отправлением погребального обряда ирменскими племенами на западном берегу озера Танай. Однако не стоит исключать его полифункциональной направленности в связи с тем, что обнаружены так же открытые площадки, на которых происходила выплавка бронзы. Возможно, они также связаны с существовавшим сооружением.
Примечания
Бобров В.В., Жаронкнн В.Н. Новые материалы раннего комплекса Танай 4а // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий, — Новосибирск: Изд-во Ин-та археологии и этнографии СО РАН, 1999. — С, 253-257.
Бобров В,В., Чикишева Т.А., Михайлов Ю.И, Могильник эпохи поздней бронзы Журавлево-4. — Новосибирск: Наука, 1993. — 156 с.
Киселев С.В. Древняя история Южной Сибири. — М.: Изд-во АН СССР, 1951. — 642 с.
Матвеев А.В. Ирменские поселения лесостепного Приобья: Автореф. дис. … канд. ист. наук. — Новосибирск, 1985. — 21 с.
Матвеев А.В, Некоторые итоги и проблемы изучения ирменской культуры // СА. — 1986. — Кч2. — С. 56-69
Матвеев А.В. Ирменская культура в лесостепном Приобье. — Новосибирск: ИГУ, 1993. — 180 с.
Матвеев А.В., Сидоров Е.А. Ирменские поселения Новосибирского Приобья // Западная Сибирь в древности и средневековье. — Тюмень: ТюмГУ. 1985. — С. 29-54.