В.В. Бобров — О взаимосвязи типа и декора ирменской погребальной посуды

К оглавлению сборника «Керамика как исторический источник»

Древняя керамика — это многоплановый информационно-содержательный объект. Ведущее значение ее среди других архео­логических источников является общепризнанным в науке. Ши­рокое использование посуды в быту и ритуале, развитие технолого-производственного цикла, декор — все это привело к тому, что в археологии формировался комплекс методов для исследования данного источника, а в настоящее время даже к самостоятельно­му научному направлению. Аспекты исследования керамики дос­таточно хорошо известны. Один из них, имеющий достаточно обширную историографию, ставший традиционным, связан с культурной диагностикой. В основе его лежит типолого­морфологический ряд и принцип построения декора, общая ста­тистическая характеристика орнаментальных таксонов которого на сравнительном уровне обеспечивала решение проблемы куль­турной атрибуции археологических памятников. Этот подход не утратил своей актуальности до настоящего времени. Тем не менее он требует более корректного использования. В качестве иллюст­рации проведен анализ погребальной посуды ирменской культу­ры Кузнецкой котловины.

Всего 145 сосудов, которые находились в погребениях женщин и, вероятно, девочек. В погребениях мужчин сосуды об­наружены в единичных случаях и отличались малыми размерами и орнаментом. По форме дна сосуды можно разделить на две группы: круглодонную и плоскодонную.

Морфологически сосуды представлены одним типом — горшками. В погребальных памятниках Кузнецкой котловины довольно высокий процент первой группы (36,4%), второй со­ставляет — 63,6% (расчеты сделаны без учета посуды могильника Заречное-1, исходное количество сосудов — 118).

Вся посуда орнаментирована резной техникой. Декор имеет зональное подчинение. Орнаментальное поле включало зри зоны: венчик, шейка и плечико-тулово. Обычно в зоне один орнаментальный пояс. Крайне редко помещалось два. Это каса­ется и венчика, и плечика-тулова. Суммарно, независимо от групп, характеристика орнаментальной схемы представляет со­бой следующее. Для орнаментации зоны венчика использованы 6 мотивов: заштрихованный треугольник, сетка, двойной зигзаг, елочка, из сдвоенных линий, ромб и крест. Использование перво­го мотива в различных комбинациях для украшения венчика составляет 74,99%, но чаще всего поле составлял ряд треугольни­ков, соединенных вершинами (36,9%) и треугольники, обращен­ные вершиной вверх (30,95%). Редко, но с равной частотой, ук­рашали венчик взаимопроникающими треугольниками и тре­угольниками, обращенными вершиной вниз (по 3,57%). Почти такое же количество венчиков, орнаментированных сеткой, в двух случаях узор был в виде сдвоенного зигзага (2,38%). Осталь­ные мотивы на венчике встречены единично. Значительное коли­чество венчиков неорнаментировано (15,48%). Шейку сосудов украшали довольно скудным набором мотивов: несколькими, но чаще тремя горизонтальными бороздками (50%) и круглыми ям­ками (16,48%), жемчужником с насечками (8,33%), елочкой (4,76%), рядом наклонных линий (3,57%). Редко в зоне шейки помещен горизонтальный валик, по поверхности которого нане­сен орнамент в виде елочки или косой штриховкой. 17,86% сосу­дов с неорнаментированной шейкой.

Плечико-тулово имеют большое разнообразие в орнамен­тальных мотивах, чем венчик и шейка. Так, по материалам мо­гильников Кузнецкой котловины удалось выявить 18 мотивов, использованных для украшения третьей зоны, 12 из них единичны. Вновь здесь повторяется мотив заштрихованного треуголь­ника в тех же комбинациях, что и на венчике, но преобладает ряд треугольников, обращенных вершиной вниз (34,52%), другие со­четания редки: так треугольники, соединенные вершинами встре­чены на двух сосудах, а взаимопроникающие — на одном, и толь­ко узор в виде треугольников, обращенных вершиной вверх, со­ставил 3,57% . К числу относительно употребляемых мотивов для украшения плечика-тулова можно отнести елочку (4,76%), сдво­енный зигзаг (5,95%), вписанный треугольник (3,47%). При анализе орнамента этой зоны также нельзя не обратить внимание на высокий процент сосудов без орнамента (30,96%). Суммарная характеристика дает общее представление об особенностях деко­ративной схемы региона и позволяет на этом уровне сравнивать с материалами сопредельных территорий.

Не менее важно, на наш взгляд, выяснить типологиче­скую специфику орнаментальной композиции внутри анализи­руемой категории. В связи с этим предлагаем в той же последова­тельности анализ орнаментации на круглодонной и плоскодон­ной посуде (процентное соотношение дано от суммарной вели­чины, что более объективно отражает специфику орнаментации посуды разных групп). Так венчик круглодонной посуды чаще украшали поясом соединенных вершинами заштрихованных тре­угольников (20,23 %), реже треугольниками, обращенными вер­шинами вверх (7,14%). На плоскодонной посуде наоборот — большинство венчиков украшено треугольниками, обращенными вершинами вверх (23,81%) и меньше поясами треугольников, со­единенных вершинами (16,67% ). Остальные мотивы встречаются на посуде обеих групп единично. Соответственно трудно судить, закономерно ли отсутствие на круглодонных формах елочки и ромба, выполненного сдвоенными линиями. Процентное соотно­шение неорнаментированных венчиков соответственно 5,95% и 9,53%. Если рассматривать удельный вес их внутри каждого типа, то он равный. Шейка на круглодонных горшках орнаментирова­на практически только горизонтальными бороздками (23,81%) и часто вообще без орнамента (11,91%). Только на двух сосудах эта зона была украшена ямками и елочкой. Шейка плоскодонных горшков кроме бороздок преимущественно орнаментирована ямками и жемчужником, часто чередующегося с поясами (14,29% и 1,52%). Меньше на плоскодонных сосудах неорнаментированных шеек. Наконец, зона плечико-тулова. Здесь также наблюда­ются различия в орнаментации между двумя типами посуды. Круглодонным горшкам свойственно отсутствие орнамента в третьей зоне, а если ее и украшали, то минимальным количеством мотивов, повторяющих орнаментацию венчика. Сосуды, укра­шенные треугольниками, обращенными вершинами вниз, состав­ляют 15,47%, вершинами вверх — 2,38%, взаимопроникающими треугольниками — 1,19%, треугольниками, обрамленными сдвоен­ным зигзагом — 1,19%. Зона плечико-тулова плоскодонных горш­ков украшено более разнообразно, но также как и на круглодон­ной посуде здесь преобладает ряд треугольников, обращенных вершиной вниз (19,05%). Среди других мотивов повторяется елочка (4,76%), сдвоенный зигзаг (5,95%), остальные единичны и все они, за исключением сетки и параллельных наклонных линий, представляют собой геометрическую фигуру, близкую треуголь­нику.

Анализ керамики из погребальных памятников Кузнец­кой котловины позволяет констатировать: во-первых, значитель­ные отличия декора горшков двух групп, которые особенно от­четливо выразились в орнаментальные зоны шейки и плечико- тулово; во-вторых, упрощенность декоративной схемы кругло­донных сосудов: в-третьих, значительный удельный вес посуды с неорнаментированной одной из зон: в-четвертых, индивидуали­зация орнаментации посуды, особенно плоскодонной, за счет композиции в третьей зоне. Именно в этой зоне присутствуют мотивы, которые характерны для ритуальной посуды андроноидных культур.

В контексте орнаментальной композиции следует обра­тить внимание на устойчивое сочетание оппозиции треугольни­ков в зоне венчика и плечико-тулова на плоскодонной посуде. В целом декор венчика следует рассматривать как орнаментальный канон, нарушение которого, возможно, явилось следствием инновации, изменения культурного генофонда и т. д. Не исключена хронологически обусловленная внутренняя трансформация куль­туры, линию которой отчетливо демонстрируют керамические материалы позднеирменского этапа. С точки зрения диагностики культурной принадлежности эта орнаментальная зона имеет приоритетное место. Индивидуализация композиции плечико-тулово плоскодонной посуды, вероятно, связана с содержанием социального, половозрастного, мировоззренческо-семантического или какого-либо иного характера.