Бобров В.В. Кадат IX — ритуальный памятник тагарской культуры

Бобров В.В. Кадат IX- ритуальный памятник тагарской культуры // Скифо-сибирский мир: Искусство и идеология. — Новосибирск: Наука, 1987. — С. 46 — 49.

История изучения памятников скифского времени на территории Южной Сибири насчитывает более двух столетий. С первых этапов ее развития шло накопление источников, в частности, получены интересные материалы в ходе раскопок погребений тагарской культуры и изучения наскальных изображений в минусинских степях 1. Накопленные данные позволили создать модель идеологического сознания людей раннего железного века Южной Сибири. В разные годы вышли обобщающие работы С. В. Киселева, М. П. Грязнова, Н. Л. Членовой, А. И. Мартынова, в которых рассмотрены вопросы развития культуры и история татарского общества 2. В этих монографических исследованиях составной частью культурогенеза представлено искусство. Чаще оно рассматривается с точки зрения происхождения и развития. Пока нет специальных исследований тагарского искусства в целом, содержащих его археологический, исторический и искусствоведческий анализ, хотя имеются работы, посвященные отдельным сюжетам, и публикации коллекций.

Сложившаяся неравномерность источниковедческого и интерпретационного уровней ослабляет аргументацию сторонников теории скифо-сибирского культурно-исторического единства, в которой одним из составных частей «триады» является «звериный» стиль 3. Понятие «стиль» включает идейно и художественно обусловленную общность изобразительных приемов. Не в этом ли причина наметившейся тенденции отождествления идеологических воззрений скифов и тагарцев? Без сомнения, у тех и у других были общие, мировые идеи: о Древе жизни, о трехчленности мира и т. д. Но были и различия, выражавшиеся в отправлении и оформлении связанных с ними обрядов и культов. Тагарское искусство имеет отчетливо выраженную культурную специфику. Оно традиционно связано с искусством предшествующих культур, отлично от искусства населения сопредельных территорий.

Об идеологических представлениях тагарцев мы не можем говорить более подробно, поскольку наши знания ограничены данными погребального обряда и материалами искусства. Другие типы источников, отражающие те или иные стороны идеологических воззрений, или неизвестны, или недостаточно интерпретированы. В этой связи актуализируется задача введения в научный оборот новых материалов.

В 1980—1981 гг. на берегу Кадатского водохранилища был исследован ритуальный тагарский памятник, который не имеет пока себе подобных в Южной Сибири. Он располагался на ровной площадке мысовидного участка южной оконечности коренного борта р. Кадат. С нее открывается обзор на долины трех рек (Берепг, Кадат, Базыр). К северо-западу от места слияния рек, на противоположном берегу водохранилища, расположен тагарский могильник 4. Топографическая характеристика памятника Кадат IX явно не ординарна.

Особенность данного археологического объекта определяет комплекс ям, расположенных на площади свыше 3 тыс, м2. Памятник включал незначительное по размерам поселение или мастерскую раннебронзового времени, пять могил андроновской культуры (три из них перекрыты ямами) и одну тагарскую могилу. Большая часть ям сосредоточена на южном и восточном участках памятника. Конструктивно они представляют собой обычные грунтовые ямы преимущественно круглой в плане формы глубиной 0,15—1 м. Каких-либо дополнительных деталей из камня или дерева в конструкции не было. Можно выделить крупные ямы (диаметр свыше 2 м) в южной части памятника и небольшие (диаметр менее 2 м), которые распространены повсеместно. Какой-либо взаимосвязи между ямами не наблюдается. Однако, на наш взгляд, можно выделить несколько групп по пять ям в каждой (10—14; 47—51; 62—66; 3—6, 9 (?); 1, 2, 8, 16, 17 (?)). Если выделение первых трех групп не создает проблем — они отчетливо выражены планиграфически, то при фиксации двух последних приходится сомневаться. Интересно, что во второй группе ям (47—51) были найдены только кости животных, среди которых преобладали челюсти барана, а в третьей группе (62—66) — фрагменты сосудов. В остальных ямах или ничего не найдено, или в заполнении и на дне обнаружены разрозненные фрагменты сосудов и кости домашних животных. Обращает на себя внимание отсутствие в ямах целой посуды. Судя по имеющимся фрагментам, она была плоскодонной, баночной формы, с утолщенным венчиком, иногда скошенным внутрь, нередко украшена орнаментом в виде широких желобков по венчику. Керамика позволяет определить принадлежность ям к тагарской культуре и датировать их не позднее IV в. до н. э. Единичные бронзовые изделия — проколка и два ножа, один из которых с рукояткой украшенной головкой лося,— подтверждают культурную и хронологическую принадлежность памятника.

Рис. 1. План расположения ям и могил на памятнике Кадат IX.

Рис. 1. План расположения ям и могил на памятнике Кадат IX.

Эти ямы, учитывая их дланиграфию и состав находок, рассматривать как хозяйственные, вряд ли правомерно (рис. 1). О назначении этих сооружений можно составить предположение по яме 34. Пятно ямы выделялось не только темным заполнением, но и выступающими плитами девонского песчаника. Большая их часть, образуя подпрямоугольник, находилась в яме в наклонном или вертикальном положении (рис. 2, 7), меньшая — в горизонтальном положении на краю ямы. В центре ямы обнаружены остатки деревянного столба. Расположение плит позволяет рассматривать их как забутовку, крепящую основание столба. Рядом с ямой лежал большой каменный топор (рис. 2, 3). Топор с имитированным рубящим краем выполнял явно ритуальную функцию. Вполне возможно, столб и топор имели какое-то сакральное назначение. Яма 34 находилась в восточной части памятника. В пользу гипотезы о ритуальном характере ям косвенно свидетельствует небольшая тагарская могила, перекрывавшая андроновскую и содержавшая остатки скелетов двух взрослых людей (молодого возраста) и двух младенцев. В этой могиле найден бронзовый кельт, который и позволил ее датировать. Учитывая, что единичность тагарских погребений, к тому же бескурганных, периода расцвета культуры исключена (насколько могут свидетельствовать современные данные по тагарской культуре), то можно предположить не случайную взаимосвязь захоронения и ям на памятнике Кадат IX. Исключительный характер описываемого археологического объекта затрудняет его историческую конкретизацию. Однако большинство фактов свидетельствует о его сакральном назначении. На наш взгляд, они соответствуют святилищу, в котором совершались обряды, связанные с приношением в жертву животных и, возможно, человека.

Учитывая, что напротив рассматриваемого комплекса, на другом берегу водохранилища, расположен тагарский могильник, можно было бы предположить поминальный характер памятника. Но фактов в пользу этой гипотезы недостаточно. Хронологически могильник относится к позднему этапу существования тагарской культуры. Следует отметить, что конструктивно ямы памятника Кадат IX не отличаются от поминальных сооружений тагарцев, а также других культур и эпох. Появившись в эпоху поздней бронзы, круглые в плане ямы поминальных комплексов продолжали существовать вплоть до средневековья 5. Но на последнем хронологическом этапе увеличивается количество их типов, меняются конструкция, топография и т. д. Однако традиционная преемственность хорошо прослеживается.

Рис. 2. 1 — расположение камней в яме 34; 2 — кельт из татарской могилы; 3 — каменный ритуальный топор.

Рис. 2. 1 — расположение камней в яме 34; 2 — кельт из татарской могилы; 3 — каменный ритуальный топор.

Исследование памятника Кадат IX обогатило наши знания не только о материальной культуре тагарцев, но и об уровне социальных и общественных отношений, о соответствующей им степени развития идеологических воззрений. Пока мы не знаем, какие конкретно мировоззренческие идеи отражают эти памятники. Дальнейшее изучение археологических объектов ритуального назначения типа Кадат IX явятся основой для решения этой проблемы.

Notes:

  1. Дэвдет М; А. К истории исследования памятников татарской культуры // Южная Сибирь в скифо-сарматскую эпоху.— Кемерово, 1976.— С. 16—33; Николаева Т. В., Пяткин Б. Н. К истории изучения петроглифов Енисея // Археология Южной Сибири.— Кемерово, 1979.— С. 134—141.
  2. См.: Киселев С. В. Древняя история Южной Сибири.— М., 1951; Cryaznow М. Siberia da Sud. — Geneva, 1969; Членова H. Я. Происхождение и ранняя история племен татарской культуры.— М., 1967; Мартынов А. И. Лесостепная татарская культура.— Новосибирск, 1979
  3. См.: Скифо-сибирское культурно-историческое единство.— Кемерово, 1980.
  4. Вадецкая Э. Б. Первые итоги работ на КАТЭКе // Древние культуры Евразийских Степей.—Л., 1983.—С. 51.
  5. Савинов Д. Г., Бобров В. В. Устинкинскин могильник.— Археология Южной Сибири.— Кемерово, 1983.— С. 45—47; Комплекс археологических памятников у горы Тепсей на Еннсее.— Новосибирск, 1979.— С. 128—140.

В этот день:

Нет событий

Рубрики

Свежие записи

Счетчики

Яндекс.Метрика

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Археология © 2014