Блаватский В.Д. Осада и оборона в античном Причерноморье

К содержанию 16-го выпуска Кратких сообщений Института истории материальной культуры

Наши сведения об осадном деле и средствах обороны укреплений Северного Причерноморья в античную эпоху весьма скудны. Отрывочность и случайность их позволяют говорить только об отдельных эпизодах, осветить лишь отдельные вопросы, препятствуя раскрытию общей картины оборонного и осадного искусства причерноморских эллинов.

Нужно думать, что в период архаики и, в значительной мере, в эпоху классики осадное дело было еще мало развито как в метрополии, так и в колониях. Это теснейшим образом связано с тем, что у греков сравнительно мощные метательные машины появились лишь около начала IV в. до н. э. ¹ Ранее могли применяться только луки, пращи и метательные копья. Однако и нововведенные военные машины отнюдь не сразу получили повсеместное распространение. На Боспоре они, видимо, еще не применялись во время междоусобной войны сыновей боспорского царя Перисада (310—309 гг. до н. э.), когда боспорская армия под начальством Сатира обложила замок царя фатеев Арифарна. Эта операция, подробно описанная Диодором Сицилийским, ² дает нам наглядное представление об осадном искусстве в Северном Причерноморье в конце IV века до н. э.

[adsense]

Ввиду исключительного интереса приведем свидетельство Диодора ³ полностью:

«Царский замок… стоял у реки Фата, ⁴ которая обтекала его и, вследствие своей значительной глубины, делала неприступным. Кроме того, он был окружен высокими утесами и огромным лесом, так что имел всего два искусственных доступа, из коих один, ведший к самому замку, был защищен высокими башнями и наружными укреплениями, а другой был с противоположной стороны в болотах и охранялся деревянными палисадами. Притом, здание было снабжено прочными колоннами, а жилые помещения находились над водой. Ввиду того, что замок был так хорошо укреплен, Сатир сначала опустошил неприятельскую страну и предал огню селения, в которых набрал пленных и множество добычи, затем он сделал попытку вторгнуться силою через проход, причем со стороны береговых укреплений и башен принужден был с потерею многих солдат отступить, но с луговой стороны ему удалось овладеть деревянными укреплениями. Разгромив их и перейдя через реку, он начал вырубать лес, через который нужно было пройти к замку. Когда эта работа быстро продвигалась вперед, царь Арифарн, опасаясь, что крепость будет взята приступом, стал обороняться мужественнее, так как все спасение заключалось в победе. Он расставил по обе стороны прохода стрелков, которые и стали без труда поражать воинов, вырубавших лес, так как последние, вследствие густоты деревьев, не могли ни предохранить себя от стрел, ни защищаться от стрелков.

Три дня воины Сатира рубили лес с трудом и опасностями, пролагая себе дорогу; на четвертый день они приблизились к стене, но, осыпаемые тучею стрел в тесной позиции, потерпели огромный урон. Предводитель наемников Мениск, отличавшийся и умом, и храбростью, бросился через проход к стене и вместе со своими товарищами стал храбро атаковать укрепления, но был отражен превосходными силами неприятеля. Сатир, увидев его в опасности, поспешил к нему на помощь и, выдержав натиск неприятелей, был ранен копьем в руку. Почувствовав себя дурно вследствие раны, он возвратился в лагерь и при наступлении ночи скончался, пробыв царем всего девять месяцев после смерти своего отца Перисада. Начальник наемников, Мениск, сняв осаду, отвел войско в город Гаргазу».

Таким образом, намечается следующая картина. Осаждающие пользуются довольно примитивными приемами: они пытаются преодолеть укрепления врага без особой подготовки, решительным штурмом; сквозь густой лес, препятствующий доступу, рубят просеку. Не менее просты и приемы осажденных. Они сражаются с башен, высылают стрелков, чтобы затруднить прорубание просек, и отражают атаку боспорцев решительной вылазкой.

Весьма простые приемы осадного дела мы наблюдаем и у скифов, которые во время войны с Херсонесом обложили укрепленный порт Ктенунт. Для преодоления крепостного рва скифы стали заваливать его тростником. Осажденные же каждую ночь сжигали ту часть настила, которую удавалось врагам соорудить за день. Сопротивляясь таким образом, гарнизон Ктенунта сумел задержать осаду. ⁵

Однако приемы осадного дела в Северном Причерноморье не всегда были так примитивны. Мы имеем основание утверждать, что обложившие неприятельскую твердыню противники иногда применяли достаточно мощные стенобитные орудия, дабы, сделав бреши в стенах, брать город приступом. Об этом красноречиво говорят следы пробоин в стенах Херсонеса, под которыми в течение многовековой истории города не раз стояли враги. Так, посередине внутренней стороны прясла № 17, в кладке I яруса (IV в. до н. э.) четко заметен пролом, ⁶ сделанный тараном на протяжении 10 м. Образовавшаяся брешь заложена довольно небрежно, видимо наспех. Для ремонта употреблены камни старой кладки. Произведен пролом, по всей видимости, примерно в IV—I вв. до н. э. Одновременно или, может быть, несколько позднее починки повреждения в стене херсонеситы сочли нужным ее усилить. К наружной стороне стены на месте пролома была пристроена полукруглая башня XV, сложенная насухо из не очень хорошо подобранных квадров.

Примерно с эпохи раннего эллинизма применение военных машин в метрополии получает широкий размах. В это время знаменитый градоосаждатель Деметрий Полиоркет приобрел широкую известность благодаря своей войне с Родосом (304 г. до н. э.).

В Северном Причерноморье употребление военных машин надежно засвидетельствовано также в эллинистическую эпоху. По словам Аппиана, ⁷ Митридат Евпатор, после неудачных переговоров с Помпеем, приняв решение продолжать войну, стал готовить массу оружия, стрел и военных машин, не щадя ни лесного материала, ни рабочих быков для изготовления тетив.

[adsense]

Нужно думать, что военными машинами довольно широко пользовались и римские вексилляции. ⁸ В период поздней империи, примерно со времени Константина и вплоть до Юстиниана, в Херсонесе стояли (возможно с перерывами) императорские войска, а именно, малый легион баллистариев. ⁹ Об этих баллистариях упоминает одна херсонесская надпись 370—373 гг. н. э. ¹⁰ Согласно свидетельству Константина Порфирородного, ¹¹ они играли большую роль при обороне города от варваров в IV веке н. э. ¹² и, по всей видимости, сохранили свое значение и в следующем столетии.

От военных машин, оборонявших античные, города Причерноморья, до нас, к сожалению, не дошло даже незначительных частей. Зато при раскопках и археологических обследованиях Херсонеса, ¹³ Харакса ¹⁴ и других кастелей Южного берега Крыма нередко встречаются валуны, преимущественно овальной формы, размером от куриного яйца до кулака и значительно более.

Эти булыжники мало привлекали внимание исследователей. ¹⁵ Согласно традиции, распространенной в наших музеях, их принято считать метательными камнями для военных машин. К. К. Косцюшко-Валюженич в своих отчетах о раскопках называет большие по размерам валуны камнями для баллист, ¹⁶ признавая меньшие камнями для катапульт. ¹⁷

Такое истолкование назначения булыжников отнюдь не лишено основания, как показывает склад ¹⁸ боевых припасов для метательных машин XX легиона, обнаруженный на холме св. Людовика в Карфагене. Там было найдено много каменных ядер из светлого гранита овальной формы. Камни, по большей части естественного происхождения, некогда были собраны на морском берегу. Самые тяжелые из них весят 40—50 кг, чаще же всего встречаются камни в 5—10 кг, немало также камней величиной в кулак.

В силу этого вполне возможно полагать, что часть (больших по размерам) валунов из крымских кастелей и Херсонеса некогда служила боевыми припасами для баллист. Другая часть (меньших по размеру камней), вероятно, предназначалась для метания их пращниками. Однако не следует думать, что только этим целям служили булыжники, когда-то собранные защитниками древних поселений. Не следует забывать, что в античную эпоху, наряду со сложными военными машинами, в которых дерзкая мысль изобретателя стремилась предвосхитить современное автоматическое оружие, ¹⁹ применялись и самые примитивные приемы борьбы, унаследованные от седой древности. Нередко на осаждающих или уже ворвавшихся в город неприятелей не только мужчины, но и женщины сбрасывали камни ²⁰ или тяжелые кровельные черепицы. ²¹ Для этого на стенах и башнях античных укреплений хранились запасы камней, о чем свидетельствуют изображения в греческой вазописи ²² и показания Вегеция. ²³ Последний рекомендует собирать речные валуны (как более тяжелые по весу и удобные для метания) и наполнять ими все стены и башни, «чтобы бросать их руками, а также из пращей и онагров». Наиболее значительные из этих камней, которые нелегко было поднять, по словам этого же автора, ²⁴ скатывали со стен на противников: дабы давить живую силу и ломать осадные машины.

Однако не должно думать, что только невооруженное население античных городов бросало вручную камни в нападающих неприятелей. Римские пехотинцы ²⁵ также метали валуны во врага просто рукой. ²⁶ При этом заслуживает внимания указание Вегеция, ²⁷ что для броска рукой удобнее всего фунтовые камни.

Если метание камней вручную применялось в хорошо снаряженной регулярной римской армии, то тем более это могло иметь место у хуже вооруженных варваров. ²⁸

Все вышесказанное нам представляется достаточным для заключения, что, несмотря на несомненное применение артиллерии в античном Причерноморье, значительная часть валунов, встречающихся в крымских кастелях, могла предназначаться для бросания в неприятеля просто рукой.

Подтверждается это характерной особенностью рассматриваемых камней, различием их в весе и размерах. Такая разнокалиберность затрудняла использование их для баллист и давала менее эффективные результаты, чем при метании камней вручную.

Выше мы отмечали, что военная техника была значительно усовершенствована в Северном Причерноморье в период эллинизма; дальнейшее развитие, по всей видимости, она получила в римское время. Уже упоминалось о применении римлянами метательных машин. По свидетельству Тацита, римляне во время войны с одним из местных племен соорудили осадные башни, с которых метали факелы и копья и употребляли штурмовые лестницы. Это произошло в 40-х годах I века н. э., когда, вмешавшись во внутренние дела Боспора, римляне приняли участие: в войне с сираками и осаде их города Успы. Приведем выдержку из красочного рассказа Тацита, который говорит, что римляне осадили «город Успу, расположенный на возвышенности и укрепленный стенами и рвами; впрочем, стены его, построенные не из камня, а из плетней и прутьев с насыпанною между ними землею, представляли слабую защиту от нападений. Осаждающие, выведя выше стен башни, бросая с них факелы и копья, привели в смятение осажденных, и если бы ночь не прекратила сражения, то взятие города было бы начато и закончено в один день». ²⁹

На другой день римские солдаты, взобравшись по штурмовым лестницам на стены, овладели городом и вырезали его население.

Таковы скудные сведения об осадном деле и искусстве обороны в античных колониях Северного Причерноморья. Однако они позволяют заключить о значительном развитии этих разделов военного дела в античную эпоху на нашем Юге.

К содержанию 16-го выпуска Кратких сообщений Института истории материальной культуры