Беленицкий А.М. Организация ремесла в Самарканде XV-XVI вв.

К содержанию 6-го выпуска Кратких сообщений Института истории материальной культуры

Уже при Тимуре Самарканд превратился в крупнейший ремесленный центр Средней Азии. Ремесло и впоследствии играло преобладающую роль в экономической жизни города. Однако вопросы ремесла и жизни ремесленного населения в Средней Азии для этой эпохи освещены еще слабо. Наша статья посвящена двум вопросам, касающимся истории ремесла в XV и XVI вв. — видам ремесел и тенденции их развития, а также общественному положению и организации ремесленного населения. Важный материал в отношении первого из указанных вопросов дает топонимика города, которая сохранилась в большом количестве для этих двух веков.

[adsense]

Многие пункты города Самарканда XVI в., в первую очередь базары, а также кварталы, носят названия отдельных видов ремесла. Такие названия для города феодальной эпохи, конечно, не случайны. Каждый такой пункт в действительности был занят ремесленниками данной профессии. Подтверждение этому мы находим между прочим у Бабура, писавшего о Самарканде конца XV в. Он специально отмечает эту особенность города и пишет, что в нем „каждый вид ремесла имеет свой особый базар“. ¹ Список таких базаров мы можем составить по сборнику казийских документов XVI в., ² в котором мы находим следующие названия: базар ткачей (баззозон), базар мастеров палаток, базар мастеров веревок, базар столяров, базар кузнецов (кольбандон-подковщиков), базар медников, базар седельщиков, базар мастеров верблюжьих седел, базар валяльщиков кошм, базар дрогистов (аттарон).

Следует отметить, что приведенный список далеко не исчерпывает общее число базаров, известных в это время. По меньшей мере еще столько же упоминается в источниках, однако, чаще всего они названы по именам отдельных лиц или различных религиозных учреждений, ничего не говорящих о виде ремесла, которое сосредоточено на данном базаре.

Столь же характерными являются названия кварталов по профессии заселявших их ремесленников. К таким кварталам относятся следующие: квартал золотошвей, квартал мастеров сафьяна, квартал кузнецов, квартал литейщиков котлов, квартал каменотесов, квартал сапожников, квартал мясников, квартал боен, квартал пекарей.

К ним можно отнести квартал хумдонак (обжигательной печи), где, повидимому, жили керамисты.

Приведенный список названий ремесел является сам по себе показательным. Далеко не для всякого другого периода истории Средней Азии мы смогли бы привести подобный перечень. Однако в этих названиях отразилась небольшая часть ремесленных профессий, которые знало ремесло Самарканда и о котором имеются сведения в источниках. Здесь нет возможности привести списки всех тех профессий, которые мы находим в источниках. Остановлюсь лишь на одной особенности ремесленного производства рассматриваемого времени. Эта особенность заключается в тенденции к узкой специализации ремесленных профессий. Так, в строительном деле, наряду с мастерами-строителями существует целый ряд других специальностей, занимающихся изготовлением различных строительных материалов. К ним относятся мастера ганджа, кирпичники, плотники, каменотесы, штукатуры, глазуровщики и др. ³

Еще более характерными являются отрасли производства, продукция которых идет на широкий рынок. В этом отношении весьма характерно ткачество. Термин „ткач“ заметно вытесняется названиями мастеров, изготовляющих отдельные виды материи, как, например, ткач алачи (грубая ткань, известная в русском переводе под названием пестряди), ткач футы, ткач чита (ситец), ткач камхо (камка), ткач касаба (шелковая ткань), ткач тесем, ткач платков. Следует также отметить выделение профессии набойщика тканей — чимгара.

То же самое наблюдается и в кожевенном производстве, где имеются четыре различные профессии по изготовлению обуви и столько же по выработке сбруи. К последним относятся седельщики, мастера уздечек, мастера верблюжьих седел и мастера нагаек. Кроме того, отдельно упоминаются мастера по изготовлению кожаных колчанов и мастера кошельков.

Из числа других крупнейших отраслей производства необходимо отметить перечень мастеров, занимавшихся обработкой металлов, где специализация тоже подчас весьма узка. Не считая тех профессий, которые уже упомянуты в списке названий кварталов и базаров, здесь встречаются следующие специальности: литейщики чугуна (чуян-гарон), золотых дел мастера, тянульщики золотой и серебряной проволоки, золотобои, чеканщики, резчики печатей, мастера иголок, мастера напильников, гвоздильщики. Сюда же относятся и мастера по выделке железного орудия: стрел, копий, ножей, доспехов и др. ⁴

В основе этой тенденции ремесла к специализации лежит безусловно стремление к увеличению производительности труда в связи с требованиями обширного рынка и нажимом купцов, державших в своих руках как местную, так и караванную торговлю.

При благоприятных условиях в дальнейшем углубление специализации могло привести к образованию мануфактурного способа производства. Однако в результате упадка экономической жизни, наступившего в XVII и XVIII вв., происходит значительная деградация ремесла.

Новые данные мы находим в источниках и в отношении общественного положения и организации ремесленного населения. Монгольская эпоха характеризуется проникновением в городское ремесло рабских или полурабских отношений. Ремесленники, работавшие в казенных мастерских, известных под названием „корхона», приравнивались к рабам, так же как и те группы ремесленников, которые обслуживали хозяйства крупных феодалов.

В эпоху Тимура эти отношения исчезают далеко не сразу. Многочисленные группы ремесленников, переселенные из завоеванных стран в Самарканд и другие города Средней Азии, находились на положении, близком к рабскому. Известно, насколько тяжелы были условия труда этих переселенных ремесленников на крупных строительствах, предпринимавшихся Тимуром и членами династии. В какой-то мере Тимур воспользовался и системой корхона. Об этом говорит известный рассказ Клавихо о мастерах по производству оружия, безвыходно работавших в цитадели. ⁵

[adsense]

Есть основания полагать, что казенные мастерские сохранились в городах тимуровских государств вплоть до конца XV в., при этом предметы их производства служили одновременно монополией казны. ⁶ Однако можно утверждать, что корхона все же широкого распространения уже не имели. Более характерной в этот век является феодальная зависимость ремесленников от дворцовых ведомств, вернее от лиц, их возглавлявших. Эта зависимость нашла свое выражение в форме одного из распространенных, но мало изученных феодальных институтов — дербеста. С отношениями, в которые становились ремесленники, находившиеся в дербесте, знакомят нас образцы документов-указов этого времени. Так, одним из таких указов, выданным начальнику оружейной палаты, были пожалованы „под приказ и усмотрение» ряд групп (цехов) ремесленников, занятых в производстве оружия. В его обязанности входит, как говорится в указе, „наблюдение за работой этого племени и каждого [ремесленника] в соответствии с его способностями и умением использовать, ни одного мелочного упущения и ошибки не пропуская». Однако наиболее важной является часть указа, обращенная к чинам государства, где говорится, что последние должны считать „мастеров стрел, луков, мечей и доспехов находящимися в его [начальника оружейной палаты] дербесте», в связи с чем сборы от ремесла и посевов ⁷ ремесленников становились его „неоспоримым владением». Одновременно устанавливается налоговой иммунитет находившихся в дербесте ремесленников. Они называются „шериками» — термином, которым обычно обозначались феодально-зависимые крестьяне. ⁸ Таким образом, судя по этому указу, мы имеем дело с категорией ремесленников, находившихся в производственном и общественном отношениях в ярко выраженной феодальной зависимости от представителя государственной власти.

Институт дербеста представлял собой наиболее открытую форму проникновения феодальных отношений в городское ремесло, но, видимо, распространялся на ограниченную группу ремесленников, представляющую особую важность для государственной власти, в данном случае на мастеров оружия.

Меньшей зависимостью характеризуется положение других категорий ремесленников, занятых обслуживанием дворцовых ведомств, но на которых не распространялся статут дербеста. Во главе таких корпораций ремесленников ставился в качестве старшины один из мастеров, тем или иным путем заслуживший доверие власти. На него возлагается прежде всего наблюдение за качеством работы. В указе о назначении старшины цеха мастеров палаток говорится, ⁹ что всякую палатку, „сшитую узкой или короткой, [старшина] пусть разрежет на куски и мастера хорошенько проучит». Через старшину же проходит привлечение на работу членов корпорации.

Однако указы ничего не говорят о более глубоких сторонах отношений, возникавших между корпорациями ремесленников и казной или соответствующими ведомствами. Есть основание думать, что работы по обслуживанию двора являлись формой натуральной трудовой повинности, заменявшей налоговое обложение.

Те же указы знакомят нас с третьей категорией корпораций ремесленников, которая непосредственно к обслуживанию двора и казны не привлекалась, а работала на рынок. Однако, несмотря на это, характерно, что и в таких корпорациях назначение старшин является прерогативой государственной власти. Одной из главных обязанностей такого старшины были раскладка и сбор налогов внутри цеха. ¹⁰ Другой весьма важной его функцией, особенно характерной для цехового строя, являлось установление цен на товары данного вида производства. ¹¹ При этом старшинами устанавливались цены не только на товары местного производства, но и на привозные изделия.

К сожалению, другие стороны, ремесленной жизни города слабо отражены в наших документах, как и вообще в источниках. Однако некоторые дополнительные небезинтересные моменты организации ремесла мы можем уловить.

Главными фигурами в ремесленном производстве являлись мастер-устад — хозяин мастерской и шагирд—ученик. Насколько позволяют судить имеющиеся данные, среднеазиатское городское ремесло не знало подмастерья, фигуры, столь характерной для европейского средневековья. Но на ряду с мастером и учеником упоминается коргар ¹² — рабочий, положение которого определить, впрочем, трудно.

Что касается взаимоотношений между мастером и шагирдом, то они в достаточной мере четко определяются рядом документов (васика), сохранившихся в сборнике казийских документов. ¹³ По своей форме эти документы представляют собой расписки, которые давал сам ученик или его родственник мастеру в том, что он, ученик, „отдает себя в наем» мастеру за определенную плату на весь период ученичества В свою очередь он же берет в наем того же мастера для своего обучения — обычно за меньшую сумму. ¹⁴

Разница идет якобы в уплату за харчи и одежду ученика. Таким образом работа ученика в продолжение всего ученического периода не оплачивается, и мастер должен лишь кормить и одевать его. В каждом документе-расписке особо оговаривается, что мастер обязан обучить ученика искусству данного ремесла и всему, что связано с ним, настолько, чтобы мастера этого цеха одобрили его работу. Данное требование chef d’oeuvre’a с обязательной общественно-корпоративной оценкой его является обычным, как известно, также для европейского средневекового ремесла.

Сроки обучения разнообразны для отдельных видов ремесла и колебались от 1 до 5 лет.

Даже для одной профессии период ученичества мог значительно вариировать. Так, обучение у ткача алачи продолжалось от 1 до 4 лет. Средняя продолжительность ученического периода, в большинстве случаев, составляла 3—4 года.

К содержанию 6-го выпуска Кратких сообщений Института истории материальной культуры