Археологические памятники Усуней

Ранний этап III — I вв. до н. э. На рубеже III-II вв. до н.э. в истории Семиречья и Тянь-Шаня наступает новый этап, связанный и с переселением в середине II в. до н. э. кочевых племен юечжей и усуней из Центральной Азии. Усуни вскоре подчинили местные сакские племена и часть юечжей. Но в большинстве юечжи продвинулись на юг Средней Азии и создали там основы будущего Кушанского государства.

[adsense]

После включения в состав Усуньского союза местных сакских племен, а также юечжей численность объединения достигла 630 тыс. человек. Однако вполне вероятно, что основную массу населения Семиречья и Тянь-Шаня в то время по-прежнему составляли местные племена саков. Преобладание местного населения должно было отразиться на составе археологических памятников. Согласно письменным источникам, население Семиречья и Тянь-Шаня в этническом отношении было разнородным. Здесь обитали три народности — саки, юечжи и усуни. Не противоречат этому и археологические материалы, которые представлены одновременными памятниками разного типа. Возникает сложная задача сопоставления археологических памятников с конкретными этносами.

Рис. 4.20. Материалы Жалаулинского клада

Рис. 4.20. Материалы Жалаулинского клада

Исследованием усуньских древностей занимались А.Н. Бернштам, Е.И. Агеева, А.Г. Максимова, К.А. Акишев, Г.А. Кушаев.

Курганы с грунтовыми могилами составляют основную массу захоронений местного населения усуньского периода. В них можно проследить непосредственное развитие от сакских комплексов середины I тысячелетия до н.э. Это видно при сопоставлении материалов могильника сакского периода V—IV вв. до н.э. Кзылауз I и раннеусуньского памятника III — II вв. до н.э. Капчигай III. Оба памятника находятся в долине р. Или. В обоих могильниках курганы располагаются цепочками. У основания насыпи, под ней или на ней, находятся каменные кольца. Основную массу погребений составляют грунтовые могилы, перекрытые деревом. Захоронения в обоих могильниках, как правило, ориентированы головой на запад или северо-запад. В могилах находят кости овцы, один-два сосуда и в небольшом количестве поделки из железа и бронзы.

Тесные генетические связи культуры и памятников сакского и усуньского периодов отмечены всеми исследователями. Этим и объясняется появление терминов «сако-усуньская культура», «сако-усуньские памятники». Все данные указывают на длительное сохранение у ранних кочевников Семиречья одинаковых простых могильных сооружений, одних и тех же или очень близких погребальных обрядов и на значительное сходство инвентаря. Из этого следует вывод, что население, оставившее наиболее массовую группу памятников усуньского времени, правомерно отождествлять с потомками местного сакского населения, а сами могильники рассматривать как позднесакские памятники.

В Семиречье археологи выделяют две основные и наиболее распространенные группы памятников. Первая — могильники с захоронениями в грунтовых могилах, которые отличаются однообразным устройством и малочисленностью инвентаря.

Характерно расположение курганов правильными цепочками. На позднем этапе такое размещение сменяется бессистемным. Устойчивым признаком служит каменное кольцо в основании кургана. Захоронения совершали в простых грунтовых могилах, стенки которых изредка укрепляли деревом. Сверху они перекрыты деревянным накатом или каменными плитами. Погребенные положены вытянуто на спине, головой, как правило, на запад, иногда с отклонениями. Почти во всех могилах находится по одному костяку. Иногда встречаются курганы, под насыпью которых имеются две-три могилы. Все умершие были положены на дно могилы. В ней обычно находят один-два сосуда, изредка железный или бронзовый нож, а в женских захоронениях — предметы туалета и украшения: зеркала, железные иглы и булавки, иногда с фигуркой птицы наверху, перстни, подвески, железные браслеты, бусы. Оружие бывает очень редко. В поздних погребениях обнаруживаются мечи и костяные наконечники стрел. Во многих могилах находят кости барана — остатки ритуальной пищи. Исключительно редки привозные вещи и изделия из драгоценных металлов. В нескольких могилах найдены зернотерки.

Рис. 4.21. Схема развития погребальных сооружений в курганах правобережья р.Или (по Г.А. Кушаеву)

Рис. 4.21. Схема развития погребальных сооружений в курганах правобережья р.Или (по Г.А. Кушаеву)

Глиняная посуда — лепная — часто изготавливалась на матерчатом шаблоне. Типичные формы посуды: полусферические чаши и миски с разной профилировкой закраины, горшки и кружки грушевидной формы, снабженные петлевидными ручками или без них.

Достаточно широко были распространены посуда из дерева и деревянные столики.

Судя по большому количеству памятников в долинах рек Заилийского Алатау и Или в усуньское время, здесь имел место рост численности населения. В этих районах насчитывается более 20 мест крупных скоплений могильников, отделенных друг от друга свободными пространствами. Такое распределение можно рассматривать как отражение родоплеменной группировки населения.

Среди памятников Семиречья выделяется Талгарский могильник (на окраине г. Талгар), где захоронения совершали в больших грунтовых могилах, стены которых выложены камнем. Ямы перекрыты накатом из бревен. Большинство могил ограблено, но все же сохранились золотые украшения, железные ножи и глиняные сосуды. В одной могиле оказалось около 500 бляшек из золотой фольги, нашитых некогда на одежду из красной кожи. Здесь же найдена глиняная печать, на которой изображено крылатое животное с головой козла. В другой могиле была бляшка полихромного стиля со схематическим изображением лица человека. Дата могильника определена в рамках II — I вв. до н. э.

Богатое захоронение III — II вв. до н. э. выявлено в одном из курганов могильника Тенлик в долине р. Каратал в восточном Семиречье. Одежда знатного кочевника была украшена сотнями золотых художественных бляшек, в том числе с изображением всадника в плаще. Здесь же найдены жезловидные заколки или булавки, обтянутые золотым листом и богато орнаментированные розетками. Кроме того, найдены бронзовое зеркало, деревянная шкатулка, украшенная полосками золота.

Изображения коня на бляхах из Тенлика дают представление о породе местных лошадей. Они отличились общей массивностью, сильно развитой грудью и крупной головой на толстой шее. Эти изображения выделяются среди всех известных изображений лошадей Евразии.

В других районах Семиречья также имеются памятники усуньского периода. Так, для Чуйской долины наиболее характерен Буранинский могильник к югу от г. Токмак (Кыргыстан). В больших овальных грунтовых могилах находилось от одного до трех погребенных. Умерших снабжали большим количеством сосудов, очевидно, с молоком и жидкой пищей, а также кусками мяса барана и быка. Сохранилось до 50 золотых украшений (перстни, бусы, различные бляшки). Разнообразны по форме фигурные накладки, вырезанные из золотой фольги. Много железных предметов, в том числе наконечников стрел. Все сосуды лепные. Особый интерес вызывает кувшин, украшенный мазками красной краски. Могильник Бурана по находкам привозных украшений эллинистического производства датирован в пределах III в. до н.э.- I в. н. э.

Более 60 курганов раскопано в четырех могильниках у северного подножия Киргизского Алатау. Захоронения совершали в грунтовых могилах, перекрытых каменными плитами или деревом. Иногда под одной насыпью находились две, реже — три могилы. Характерную особенность составляют небольшие ниши, в которых помещены сосуды.

В могилах долины Таласа найдены остатки ритуальной пищи — кости барана. Инвентарь беден: единичные изделия из железа (ножи, булавки), украшения и обычная лепная круглодонная посуда, сходная с керамикой усуньского времени других районов Семиречья. В одном кургане могильника Караша обнаружена глиняная печать с рельефным узором — редкая находка, указывающая, как и печать из Талгарского могильника, на распространение в то время обычая метить личную собственность.

usuni

Классификация памятников усуней правобережья р. Или. III—II вв. до н.э. 1 —к. 27; 4, 26,29— к.22; 15,25 — к. 21; 28 — к33; 30 — к. 23; 32, 35,37, 42, — к 28, мог-к Унгур-Кора I. 2 — к.14; 18,21,23 — к.89; 22,36 — к.97, мог-к Кзъи-Эспе, 3— к.27;7—к.4; 17—к.6, мог-кУтеген III. 5, 33— к.82; 14— к.42; 24,39—к.11; 31— к. 41; мог-к Кзъиауз III, 8—к.19; 11 — 11; 16—к.1; 43— к.11, мог-к Бесшатыр II. 6,13 — к. 24; 10— к.5; 12 — к.20; 19,34,38—к.35; 27, 44, — к. 18; 41 — к.41, мог-к Капчагай III. 20, 40 — инвентарь могильника Кзъглауз I, взят для сравнения. I в. до н.э. — I в. н.э. 45, 54 — к.67; 47 — к. 63; 48, 61, 65 — к. 61; 53, 64—к.37; 55,57, —к. 64; 56— к. (выкладка); 66— к. 62, мог-к Калкан I. 46,62 — к.4; 63 — к.2, мог-к Утеген I—II. 49,50 — к.3; 51 — к.4А; 58 — к. 2Б; 59, 68 — к. 17, мог-к Тайгак I. 67 — к. 20, мог-к Кзылауз II. 69,75,91 —к.12; 70,73,80,81,92 — к.31; 71—к.13; 76—к.8; 77—к.4; 86,88,89—к.10; 93— к. 29, мог-к Унгур-Кора II. 72—к.55; 74— к.31; 78,79— к.6; 82—к.55;90—к.40; 94— к.42, мог-к Чулак-Джигиде I. 83,84 — к. 17, мог-к Калкан I. 85— к. 11, мог-к Тайгак II, 87— к.11, мог-к Калкан IV. Рис. 4.22. Схема развития погребений, форм сосудов, изделий из металла и камня в курганах правобережья р.Или (по Г.А. Кушаеву)

Классификация памятников усуней правобережья р. Или. III—II вв. до н.э. 1 —к. 27; 4, 26,29— к.22; 15,25 — к. 21; 28 — к33; 30 — к. 23; 32, 35,37, 42, — к 28, мог-к Унгур-Кора I. 2 — к.14; 18,21,23 — к.89; 22,36 — к.97, мог-к Кзъи-Эспе, 3— к.27;7—к.4; 17—к.6, мог-кУтеген III. 5, 33— к.82; 14— к.42; 24,39—к.11; 31— к. 41; мог-к Кзъиауз III, 8—к.19; 11 — 11; 16—к.1; 43— к.11, мог-к Бесшатыр II. 6,13 — к. 24; 10— к.5; 12 — к.20; 19,34,38—к.35; 27, 44, — к. 18; 41 — к.41, мог-к Капчагай III. 20, 40 — инвентарь могильника Кзъглауз I, взят для сравнения.
I в. до н.э. — I в. н.э. 45, 54 — к.67; 47 — к. 63; 48, 61, 65 — к. 61; 53, 64—к.37; 55,57, —к. 64; 56— к. (выкладка); 66— к. 62, мог-к Калкан I. 46,62 — к.4; 63 — к.2, мог-к Утеген I—II. 49,50 — к.3; 51 — к.4А; 58 — к. 2Б; 59, 68 — к. 17, мог-к Тайгак I. 67 — к. 20, мог-к Кзылауз II.
69,75,91 —к.12; 70,73,80,81,92 — к.31; 71—к.13; 76—к.8; 77—к.4; 86,88,89—к.10; 93— к. 29, мог-к Унгур-Кора II. 72—к.55; 74— к.31; 78,79— к.6; 82—к.55;90—к.40; 94— к.42, мог-к Чулак-Джигиде I. 83,84 — к. 17, мог-к Калкан I. 85— к. 11, мог-к Тайгак II, 87— к.11, мог-к Калкан IV.
Рис. 4.22. Схема развития погребений, форм сосудов, изделий из металла и камня
в курганах правобережья р.Или (по Г.А. Кушаеву)

Памятники усуньской культуры обследованы в долине р.Талас и на склонах Каратау. В могильнике Берккара на северо-восточных склонах хребта Каратау насчитывается более 30 групп курганов, общее количество которых доходит до 450. В 1938—1939 гг. А.Н. Бернштам раскопал более 40 могил. Насыпи резко различаются по величине: диаметр крупных достигает 50 м, средних — 25 м, малых — 4-12 м. Насыпи часто сопровождаются выкладками из камней в виде колец, полумесяца или дорожек. Могилы выбиты в твердом каменном грунте. Они вытянуты с запада на восток. Погребенные положены на спину, головой на запад, иногда с отклонением к северу. Разнообразен погребальный инвентарь: лепные глиняные сосуды, железные ножи, предметы вооружения и украшения, хотя в результате ограблений находок оказалось мало.

Выделены две хронологические группы погребений: более ранняя (I) — IV—III вв. до н. э. и более поздняя (II) — II в. до н. э.— I в. н. э., к которой относится большая часть исследованных курганов. Ранняя группа выделена главным образом по типам глиняной посуды, среди которой преобладают круглодонные чаши, кружки с ручкой и чайникообразные сосуды с носиком. Дата, предложенная для этой группы могил, опиралась в основном на находку бронзовой пряжки с изображением льва, держащего в пасти птицу. Представляется более вероятным хронология ранних могил Берккары в пределах III—II вв. до н. э.

Материалы III — I вв. до н.э. обнаружены и в могильнике Тамды на северном склоне Кара-тау. Курганы выделяются каменной выкладкой — «усиками». Захоронения совершены в больших грунтовых ямах, перекрытых деревянным накатом. В некоторых могилах оказалось до четырех погребенных, положенных головами на северо-запад. В мужских захоронениях Тамды найдены железные акинаки в обломках, набор железных черешковых трехперых наконечников стрел с опущенными жальцами, железный втульчатый наконечник копья листовидной формы, предмет неизвестного назначения и крючок от колчана. Лепной круглодонный гор¬шок с двумя ручками и чайникообразный кувшин с носиком сходны с сосудами Берккары.

В других могильниках III — I вв. до н. э. обнаружены железные булавка с круглым навершием и ножи, каменная мотыга, круглодонные чаши, кувшины и кружки.

В рассмотренных памятниках заметны традиции погребального обряда сакских племен предшествующего времени. По материалам Берккары и Тамды подтверждается установленное для Семиречья положение о сходстве погребальных сооружений, обряда и основных видов инвентаря сакского времени и части памятников последующего, усуньского периода.

Погребения в подбоях появляются в памятниках III — II вв. до н. э., но основная их масса датируется первыми веками нашей эры (до V в. н. э. включительно).

Подбои закрыты вертикально поставленными бревнами. Умершего, как правило, сопровождают заупокойная пища (кусок барана), железный нож и несколько лепных сосудов. В некоторых могилах найдены железные наконечники стрел и костяные накладки на лук. Имеются деревянные столики, блюда для резки мяса и деревянные чаши, украшений мало.

Средний и поздний этапы (I—V вв. н.э.). В историческом развитии кочевников Семиречья первые века нашей эры представляют следующий этап.

Однако, несмотря на приток нового населения и заметные изменения в культуре, в археологических материалах наблюдается преемственное развитие на протяжении всей первой половины I тысячелетия н. э. Об этом можно судить по памятникам поздней группы усуньских могильников в долине Или, которые датируются I — III вв. и даже I—V вв. Устройство могил, погребальный обряд и сопровождающий инвентарь генетически связаны с предшествующими во времени памятниками.

Продолжается традиция захоронения в простых грунтовых могилах под курганной насыпью. Появляются могильные ямы, перекрытые каменными плитами. Умершие были положены на спину, головой на запад, иногда с небольшим отклонением к северу. Формы лепной керамики сходны с сосудами, характерными для III — I вв. до н.э. Впервые появляются единичные станковые сосуды — плоскодонные горшки и чаши. В некоторых сосудах сохранились остатки пригоревшей пищи. Изредка в могилах встречаются кости барана — остатки мясной заупокойной пищи. Оружие представлено обломками железных мечей, железными черешковыми трехперыми наконечниками стрел. Украшения включают железные булавки, спиралевидные серьги из золота, раковины каури. В позднем комплексе Берккара II найдены обломок китайского бронзового зеркала и нефритовая чашечка. Привозные вещи появились у кочевников на рубеже нашей эры в результате установления связей с Ханьским государством.

Отмечая значительное сходство погребального обряда и материальной культуры могильников Каратау с памятниками усуньского времени Семиречья, А.Г Максимова рассматривает северные склоны Каратау как периферию усуньских земель.

К числу недавно исследованных памятни¬ков усуней относятся следующие.

Могильник Шанрак расположен на территории Алматы. В нем три кургана, каждый из которых представляет собой земляную насыпь высотой до 3 м, диаметром до 40 м. В древности высота курганов, судя по оплыву насыпи, была выше, примерно 4-5 м. К сожалению, археологи, как правило, имеют дело с разграбленными курганами. В раскопанных курганах сохраняются лишь отдельные предметы украшений, посуда, разбросанные кости скелетов. Ограбление курганов проходило «тщательно».

Не были исключением и курганы Шанрака.

И все же в ходе работ удалось получить дополнительный материал по погребальным конструкциям. Курган № 1 имел каменное кольцо, диаметр его 30 м, высота 2,5 м. В юго-западной части от кургана располагалась каменная выкладка, диаметром 1 м, являющаяся, скорее всего, ритуальным сооружением. Погребение было совершено в могильной яме прямоугольной формы, ориентированное по линии запад-восток на глубине 0, 85 м. К северной стенке подведен дромос (коридор), прослеженный на расстоянии почти 2 м.

Диаметр кургана № 2 достигал 32 м, высота 2,97 м. Могильная яма после вскрытия представила собой прямоугольную в плане форму, размерами 2,90×3,05 м, глубина 67 см. От центра северного края могильной ямы в северо-восточном направлении шел коридор (дромос). Ширина дромоса составила 65-70 см, длина 11м. Интересны конструктивные особенности кургана. Вокруг края могильной ямы зафиксированы фрагменты конструкции надмогильного сооружения из глины, шириной у основания до 1,5, в диаметре 6×6,5 м. Поверх конструкции возводили насыпь из земли, которую в свою очередь выложили каменным панцирем, диаметр которого у основания составил 28 м. Перекрытие могильной ямы, судя по остаткам тлена, было деревянным.

В насыпи кургана 3 удалось также проследить отдельные фрагменты конструкции надмогильного сооружения из глины, возведенной на погребенной почве вокруг края могильной ямы. Погребения совершены в центральной части кургана в грунтовой могильной яме длиной до 3,5 м, шириной до 3 м, глубиной 1,5 м. Устройство могильной ямы включало в себя выкладку пола речной галькой, обкладку стен деревом. При раскопках найдены ромбовидные, прямоугольные, круглые нашивные бляшки (18 шт.) из листового золота с отверстиями для нашивания на одежду, бусы, сильно коррозированный железный гребешок, курильница, изготовленная из песчаника, фрагменты железных гвоздей. От керамических сосудов сохранились лишь обломки, по которым можно судить об их форме и назначении. Это неглубокие чаши полусферической формы, горшкообразные и котлообразные сосуды.

Интересными являются обнаруженные в одном из погребений бронзовые позолоченные шпильки (8 шт.), служившие для закрепления прически. Все булавки с шаровидной гофрированной головкой и круглым в сечении стержнем, длиной от 10 до 16 см.

В целом исследованные курганы по наличию общих характерных признаков (тип и ориентировка могильных ям, погребальный инвентарь) укладываются в хронологические рамки III—II вв. до. н. э. и связываются с эпохой Усунь.

Каменский курганный могильник находится рядом с одноименным поселком на южной окраине города Алматы, на предгорной возвышенности.

Участок с могильником активно застраивается, в результате чего многие курганы уже уничтожены.

Исследованы курганы с земляными и каменно-земляными насыпями.

При исследовании курганов изучено 11 могил, получена коллекция каменных и костяных изделий и фрагменты керамики. Среди находок имеются бусы (из различного материала), бронзовые и золотые украшения (серьги, перстень, подвески), керамика.

В ходе раскопок выявлено, что под насыпью курганов Каменского могильника имелись уникальные по количеству скопления битой керамики следы тризны, а в каменных панцырных выкладках — разнообразные каменные изделия (зернотерки, куранты, терочники, песты, наковаленки и пр.). Так, в выкладке малого кургана № 10 каменных изделий обнаружено полтора десятка, причем один пест находился среди камней над жертвенной ямкой под полой кургана у восточного края, содержавшей конский череп, а другой — на поверхности каменного заклада могилы. В разных курганах могильника зафиксировано расположение жертвенных площадок со следами разведения огня.

Одной из особенностей могильника является большое разнообразие типов конструкций, технических приемов заполнения могил: встречается пахсовая заливка, заклады из сырцового кирпича, камня, земли. Среди типов могил:
простые ямы с прямыми стенками — овальные или подпрямоугольные в плане; прямоугольные ямы со ступенькой вдоль продольной стены и с двумя ступеньками — заплечиками. Катакомбы имеют форму овальной в плане спускной ямы с камерой, расположенной под прямым углом, и катакомбы со сложным устройством.

Последние имеют ложные спускные ямы и глубокие камеры с могилами. Ложные спускные ямы своеобразны, как и сами катакомбы. Они полукруглой формы, в одном случае (курган №13) яма была заполнена камнями и имела выход в камеру. В другом (курган №21) — над ложной спускной ямой находилось захоронение коня, ориентированного головой на юг. Погребальная камера удлиненная, вытянута в широтном направлении.

Одной из характерных черт Каменского могильника является наличие под рядом курганных насыпей двух и более погребенных, при этом важной особенностью могильника является то, что в могилах встречены только индивидуальные захоронения.

[adsense]

В ходе раскопок могильника отмечено разнообразие конструкций курганов, могил и находок. Так, в некоторых могилах обнаружена посыпка дна меловым порошком, а в могилах курганов 11, 16 и 19 кусочков мела. В могиле 1 кургана № 23 найдены костяные пластинки — инструменты гончара.

Большая часть могил ограблена, что затрудняет решение важного вопроса хронологии могильника.

В погребении кургана 19 обнаружены золотые женские украшения (серьги и подвеска), в оформлении которых использован прием декорирования изделия «пирамидками» зерни, а также и украшение щитка перстня приемом инкрустации. Эти особенности вещей позволяют датировать курганный комплекс III — IV вв. н. э.

Поселения усуней. Полукочевой полуоседлый образ жизни саков и усуней определяется наличием у них зимовок-поселений и поселений.

Государство Усунь, как отмечалось, имело свою столицу — Чигу-чен — город красной долины. Ханьские летописцы сочли возможным добавить к этому имени приставку «чен», обозначавшую укрепленные поселения типа городов-крепостей. Пока локализация Чигу точно не определена. Выявлены многочисленные поселения усуней. Поселение усуней Луговое в Чуйской долине исследовалось еще в 1938 г. экспедицией А.Н. Бернштама. Были обнаружены жилища из сырцового кирпича, отапливавшиеся подковообразными глинобитными очагами. Поселение Актас найдено в 1962 г. экспедицией К.А. Акишева в Кегеньской долине. Комплекс поселения состоял из 5 жилищ и нескольких хозяйственных построек. Среди построек центральной была «квадратная комната», к ней примыкал «большой двор» площадью 126 кв. м с входом в него через узкий длинный коридор.

Жилища строились из плитнякового камня на глиняной основе. Каждый жилой дом состоял из большой комнаты, мелких подсобных пристроек и загонов для скота. Все помещения пристраивались друг к другу. Полы в них были земляные, обмазанные глиной. В жилых комнатах на полу находились открытые очаги квадратной формы, сложенные из камня. Очаги служили для отопления и приготовления пищи. В зимнее время жизнь семьи была сосредоточена вокруг очага, здесь же стояли глиняные сосуды с пищей, лежали каменные зернотерки.

В 1994—2005 гг. обнаружены десятки поселений усуней в предгорной зоне Заилийского Алатау. Работы велись казахско-американской археологической экспедицией (К.М. Байпаков, Ф.П. Григорьев, К. Чанг), неподалеку от Алматы, в долинах рек Талгар, Цыганка, Талды-Булак. На поселениях Тузусай, Цыганка 8, Талды-Булак 2 раскопаны жилища, полуземлянки и наземные жилища из сырцового кирпича, собран вещественный материал. Широкое использование методов естественных наук значительно увеличило информативность результатов археологических работ экспедиции.

С помощью радиоуглеродного анализа установлены начальные этапы жизни и продолжительность функционирования поселений. Тузусай имеет 6 горизонтов с IV в. до н.э. — по I в. н. э.; Цыганка — 8 горизонтов с VII в. до н.э.- по 1 в. н. э. Это было вначале поселение саков, а затем усуней.

Палеоботанические исследования выявили наличие зерен пшеницы, проса, ячменя, а на поселении Тузусай — риса и рисовой шелухи. Один из найденных сортов пшеницы мог культивироваться только с помощью искусственного орошения.

Хозяйство населения Талгарского микрорегиона Жетысу в раннем железном веке было комплексным скотоводческо-земледельческим. На хорошо обводненных почвах предгорной зоны северных склонов Заилийского Алатау племена ранних кочевников, наряду с выпасом скота — овец, коз, коров и лошадей, — практиковали богарное и орошаемое земледелие, выращивали ячмень, просо, пшеницу и, возможно, рис. Однако не исключено, что последняя культура являлась импортной продукцией из Ферганы и Китая.

В средние века в районах концентрации поселений сако-усуньского времени возникли крупные города.

Семиреченская художественная бронза. Большинство находок связано с территорией Алматы и ее окрестностей. Как правило, это клады, реже их находят при раскопках. Клады происходят из предгорной зоны — обычно из тех мест, которые наиболее удобны в качестве весенних и осенних пастбищ, богатых травостоем, водой, лесом, и, что не менее важно, удивительно живописных. Датируются клады эпохой ранних кочевников — саков и усуней, обитавших здесь с VIII в. до н.э. — по IV в. н. э. Однако большинство изделий изготавливались в более узкий промежуток времени — со второй половины I тыс. до н.э. — по III в. н. э. Изделия, а это светильники-курильники, столики, котлы, отлитые в формах, украшены скульптурками крылатых барсов и тигров, яков и быков- зебу, верблюдов и лошадей, горных козлов и баранов, волков и птиц, а также фигурками людей. Последние изображали вооруженных воинов: конных лучников, сидящего с подогнутыми ногами спешившегося всадника. Некоторые фигурки, видимо женщин (в туникообразных одеждах), «выполняли роль атлантов», удерживающих на поднятых руках жертвенный стол. Скульптурки обычно украшали бортики и углы жертвенников, края и плоскости светильников, иногда служили «подсвечниками», а также ручками и ножками котлов.

Многие из изделий являются шедеврами высокохудожественного ремесла, произведениями выдающихся художников. Уже первые находки изделий из бронзы в качестве раритетов отправляли в музеи. Так, жертвенный стол, найденный в начале века в районе Алматы и названный условно «Семиреченский алтарь», попал в Эрмитаж и стал объектом пристального изучения. Было сделано предположение, что назначение бронзового стола-алтаря ритуальное и он был связан с отправлением древних культов саками и усунями, со святилищами.

Рис. 4.23. Изделия из бронзы и ювелирный украшения усуньского периода Семиречья

Рис. 4.23. Изделия из бронзы и ювелирный украшения усуньского периода Семиречья

В 1979 г. М.К.Кадырбаевым была раскопана площадка в южной части Алматы, на левом берегу р. Большая Алматинка. Здесь была расчищена круглая в плане площадка размерами 130 кв. м, углубленная на 0,4 м в землю. На стационарный характер «храма» указывают, по мнению исследователей, глиняная платформа-алтарь, кострище, кости жертвенных животных (крупного и мелкого рогатого скота), литейная форма, керамические напрясла, а также лепная керамика (чаши, горшки, банки, хумчи), несколько отличная от той, что обнаружена в погребениях сако-усуньского времени. Здесь же были найдены светильник, целый котел и фрагменты еще двух. Один из котлов был железным с горизонтальными ручками, два других представляли собой фрагменты котлов на ножках. Предположительно, площадка храма была когда-то обнесена невысоким земляным валом или стеной.

Таким образом, ясно, что находки бронзовых изделий связаны с древними святилищами, располагавшимися в живописных укромных местах: предгорьях и горных ущельях. Поскольку найденные вещи культовые, то сложной была их семантика, а также скульптурных изображений на них. Это не просто утилитарные изделия, предназначенные для приготовления и подачи пищи, не просто светильники, а предметы, имеющие прямое отношение к мировоззрению, духовной культуре народа. По ним можно реконструировать космогонические и мифологические представления саков и усуней.

Сакские и усуньские святилища являлись, в представлениях их устроителей, вместе с культовыми предметами и прежде всего со светильниками, поддерживающими огонь, своеобразными каналами космической связи людей с верховными божествами, обитавшими на вершинах гор, соединявшихся с верхним миром. И правы исследователи, которые подчеркивают, что сама окружающая природа и ландшафт Семиречья с белоснежными вершинами «золотых гор мира», реалии жизни, детерминирующие кочевание из степи к подножию гор и их вершинам, от зимовок к летовкам, способствовали сложению мифологических традиций, представлявших Вселенную в виде грандиозной горы или камня. «Твердь небесная» мыслилась каменной, горы, — состоящими из материала небесного свода.

Одним из наиболее распространенных воплощений универсального знакового комплекса служит Мировое древо. Оно символизирует пространственную структуру мира.

С образом Мирового древа перекликаются образы многих изделий и символов древнего искусства. Ярким примером идеи Мирового древа, представления о Космосе служит костюм «Золотого человека» из сакского кургана Иссык.

Предпочтение из триады светильник-котел-жертвенный стол, бесспорно, следует отдать светильникам, так как каждый из них был отмечен печатью индивидуальности и насыщен изображениями, слагаемыми в определенные композиции. Охарактеризуем некоторые из них.

Первый светильник представляет собой поднос четырехугольной формы с почти вертикальными бортами, переходящими в горизонтальные закраины шириной 3 см, укрепленный на конической подставке. В четырех углах подноса расположены четыре крылатые фигуры кошачьих хищников, скорее всего, барсов или тигров. Хищники изображены в движении: их левые передние и задние когтистые лапы выдвинуты вперед, морды оскалены, пасть приоткрыта. Глаза круглые, уши большие, закругленные. Фигуры поджарые, хвосты почти достигают земли. Загнутые крылья как бы вырастают из плеч. Размеры фигурок: длина — 12,4 см, ширина — 3,1 см, высота — 7,5 см.

Между двумя фигурками хищников у края подноса поднимается вертикальная полая трубка, укрепленная с обратной стороны подноса бронзовой заклепкой. В верхней части трубки с боковой стороны имеется небольшое круглое отверстие. Высота ее — 11,9 см, диаметр — 1,6 см. В трубку вставлялся фитиль, пропитанный маслом, который возжигался. Подставка имеет форму усеченной четырехугольной призмы с вогнутыми гранями. Высота подставки до подноса с одной стороны 23,4 см, а с другой — 27 см. Размеры основания подставки — 27,5×28 см, она имеет шесть отверстий разной величины на трех гранях. Хищники на обоих светильниках, как уже отмечалось, скорее всего, тигры или барсы, представители фауны региона Семиречья и Восточного Туркестана (первый населял предгорья, долины рек, второй — горы). Образы этих зверей характерны для искусства, фольклора и мифологии народов Евразии. Звери выполняли функцию оберегов и защищали пространство, мир саков со всех сторон.

Известно также, что образ тигра (хищников) носил и космогонический характер — он охранял границы Космоса. Этот образ был связан с культом огня: в нем воплощались планетарные огни и бог Огня—Агни.

Таким образом, становится понятным назначение светильников и изображений на них: это ритуальные предметы, связанные с огнем, дневным солнечным светом и календарными циклами смены времен года.

Второй жертвенник, найденный на южной окраине Алматы в «храме, под открытым небом,» состоит из круглого блюда на ажурной конической подставке. Его главная, несущая важную смысловую нагрузку часть — блюдо. По краю его укреплены скульптурные фигурки зебу с характерным для этой породы животных горбом на холке. Морды коров (быков) слегка опущены и повернуты налево, наружу.

Две скульптурки всадников были помещены на плоскости блюда, и сохранилась лишь одна. Они повернуты относительно одна другой в противоположные стороны. В руках у всадников натянутые луки М-образной формы. В целом вся композиция полна экспрессии и в то же время передает миг напряженного ожидания — замерли переставшие пастись животные, как вкопанный встал конь, натянута тетива, еще миг… и с легким свистом скользнет с нее и начнет свой полет стрела. Что же означает эта сцена? Видимо, всадник (вернее, сдвоенный образ всадника), охраняющий все стороны света, представляет собой изображение солнечного божества Митры, обителью которого была вершина Мировой горы. Митра — божество, наделенное самыми широкими возможностями, в данном случае мог выступать в роли владыки пастбищ, верховного охранителя земли, стража космического порядка.

Однако возможны и другие толкования сюжета. На светильнике изображен бог Митра, который сражается с демонами и при помощи грозовой молнии — стрелы — разбивает темные тучи и возжигает светильник жизни, потушенный демонами тьмы и мрака. Он же выводит пастись на небесный луч стадо коров, символизирующих дождевые облака, проливающие на землю живительную влагу. Отступает зима и тьма, наступает весна, свет, который также отождествлялся с коровами.

Третий светильник, найденный рядом с Алматой вблизи Ремизовки, также состоит из двух частей — ажурной подставки и блюда с бортиом. В центре блюда расположена композиция из пяти фигур животных: поверженного горного козла, двух волков и двух воронов.

Горный козел лежит на боку, передние и задние ноги с копытами вытянуты, рога изогнутые, саблевидной формы, имеют валики годовых колец.

Одна фигура стоящего волка расположена над мордой козла, другая — с противоположной стороны над его крупом. Фигуры литые, полые, на спине имеется по одному круглому отверстию для трубки, куда помещался фитиль. Морды волков склонены над жертвой, пасть оскалена, видны зубы и клыки. Уши прижаты к голове. Глаза каплевидной формы, удлиненные. Туловище длинное, живот втянут, лапы мощные с крупными когтями, хвост длинный, до пят.

С двух других сторон на квадратных маленьких подставках припаяны две фигуры воронов в позах ожидания остатков чужой добычи. Головы воронов склонены чуть набок, клювы сильно загнуты, глаза круглые. Крылья птиц сложены, туловища слегка наклонены вперед.

По бортику блюда напаяно 16 полых бронзовых фигур кошачьих хищников (барсов или тигров), расположенных друг за другом по часовой стрелке, в статичных настороженных позах. Пасти их оскалены, глаза каплевидной формы, хорошо выражены закругленные уши, нос; лапы имеют пять когтей, хвост длинный, конец закручен в колечко.

Как и в случае с вышеописанными светильниками, сцена на блюде светильника при ее внешне прозрачном смысле (конечный результат охоты волков на горного козла), безусловно, имеет внутреннее мифическое значение. Персонажи, изображенные на блюде, хорошо известны по генеалогической легенде усуней. Сохранилась легенда в изложении китайских источников, которая гласит, что усуньский владетель назывался куньби. Его отец правил усунями, но на них напали большие юеджи и убили отца. Однако наставнику куньби удалось бежать, и он вместе с младенцем прибыл в страну Сюнну. Наставник, положив ребенка на траву, отправился на поиски пищи, а когда вернулся, то увидел, что ребенок не один — его кормит молоком волчица, а ворон кружит над ним с куском мяса в клюве. Так был спасен Куньби, а волк (волчица) и ворон стали священными животными у усуней.

И, возможно, удвоенное изображение волков и воронов на вершине священной горы у туши козла является одним из эпизодов легенды о чудесном спасении владетеля усуней.

Однако вероятны и другие варианты семантики сцены.

Центром композиции на блюде светильника является загнанный и поверженный козел, изображения которого в бронзе, в гравировках на каменных плоскостях скал были популярными у саков и усуней. Образ козла был связан с культом гор, плодородием. С козлом ассоциировался бог Огня — Агни.

Волк, как правило, противопоставлялся травоядным животным, в данном случае козлу.

В образе волка олицетворялась сила ночного и зимнего мрака. Как травоядные животные имеют страшного врага в ползущем волке, так и небесные стада, выводимые и охраняемые Митрой или богами Солнца и Света, должны были иметь своих мифических волков.

Продолжение зимы от ноября до февраля известно под названием «волчьего времени». И еще об одном участнике сцены — воронах. Обычно в общечеловеческих представлениях эта птица — образ неба и солнца. По мнению А.К. Акишева, изображение пары грифов на вершине иссыкского кинжала отражает миф о птицах на вершине Мирового древа, откуда они обозревают весь свет и «фиксируют» течение времени. Видимо, вороны, сидящие рядом с убитым козлом, олицетворяющим свет и огонь, поверженным силами тьмы и холода в образе волков, ассоциировались с небом, верхом Вселенной, где и начинались процессы, связанные с изменениями годовых циклов, и в данном случае — победы тьмы над светом, смены лета на зиму.

Важное место в серии священных бронз Семиречья занимали котлы, в которых варилось мясо жертвенных животных. В настоящее время в музеях Алматы собрано несколько десятков экземпляров таких котлов. Количество их в кладах колеблется от 1 до 10, но есть и отдельные экземпляры, не имевшие отношения к святилищам и комплексам культовых бронз. Котлы имеют полусферическое тулово или тулово, которое опирается на конусовидную подставку или, что бывает реже, на три ножки, оформленные иногда в виде лап хищников либо ног копытных животных. Известны случаи, когда места изгиба ножек украшены фигурками (протомами) архаров, драконообразных существ и каких-то ушастых животных, возможно, куланов.

Тулово котлов обычно гладкое, иногда украшено валиками, полуовалами, треугольниками. Для транспортировки на них имеются ручки у закраины. Ручек бывает две или четыре, поставленных накрест, в таком случае одна пара ручек вертикальных, другая — горизонтальных.

Имеется тип котлов яйцевидной формы с вертикальными ручками, выступающими над краем. Такие ручки обычно украшены выступами — в виде кнопок.

В ряде случаев котлы имеют носики-сливы, длинные горизонтальные ручки.

Размеры котлов различны: от огромных, вмещающих до сотни литров воды, до небольших вместимостью до 5-7 л.

Один из последних (по времени) кладов котлов, который был найден в урочище Орман в 7 км к востоку от г. Талгара, состоял из шести экземпляров, отличающихся размерами, числом ручек и украшениями.

Конечно же, количество котлов не случайно определялось, скорее всего, числом отдельных коллективов (семей, родов, племен), которым принадлежало святилище. Размеры самих котлов зависели от их назначения как предметов либо для одного коллектива, либо для нескольких. По числу котлов в кладах можно судить о характере самих святилищ, об их иерархии — от родовых до племенных и, возможно, общегосударственных. Из этого следует, что, кроме утилитарного, котлы несли в себе глубокий смысл.

Рис. 4.24. Котлы из Семиречья

Рис. 4.24. Котлы из Семиречья

О символическом значении котлов свидетельствует рассказ Геродота о скифах: «…Один скифский царь по имени Ариант пожелал узнать численность скифов. Он приказал для этого всем скифам принести по одному наконечнику стрелы и каждому, кто не послушается, грозил смертью. Тогда скифы принесли такое множество наконечников, что царь решил воздвигнуть из них себе памятник: он повелел изготовить из наконечников… медный сосуд и выставить в Эксампае». Сосуд был огромен: толщина его стенок равнялась шести пальцам, а объем 600 амфорам. Таким образом этот «царь-котел» как бы символизировал многочисленность войска, могущество самого скифского царства и был символом самого царства Арианта.

Третьим составным кладов ритуальных бронз являлись жертвенные столы. Их известно несколько экземпляров. Наибольшую известность получил так называемый «семиреченский алтарь».

Стол — прямоугольный (113×126 см) с бортиками высотой до 6,5 см — на каждой из сторон имеет по горизонтальной ручке для переноски. У него четыре невысоких округлых в сечении ножки высотой 22 см. На бортике по всему периметру расположены в ритмическом повторе одна за другой фигурки стоящих крылатых барсов (тигров?). Всего их было тридцать, но сохранились только 25. Изображения в точности повторяют фигурки крылатых барсов на светильнике из окрестностей Алматы, описанном выше.

Безусловно, фигуры крылатых барсов на бортике стола, как и в случае со светильниками, являлись защитниками его пространства, возможно, символизирующего землю саков и усуней.

Не менее символичны изображения и на других жертвенных столах — это фигурки яков на углах стола.

Найден еще один стол, ножки которого сделаны в форме ног верблюда.

Назначение столов понятно — на них помещали сваренное в котлах мясо жертвенных животных, которое поедали участники культовых обрядов и празднеств, связанных, скорее всего, с воскресающей природой, с весенним равноденствием, с Наурызом — Новым годом. Это был важнейший и древнейший праздник народов Евразии.

Каргалинский клад был найден в горах Заилийского Алатау, в Каргалинском ущелье на высоте 2300 м. Наиболее интересна в кладе диадема. Она состоит из двух частей. Ее длина — 35 см, ширина — 4,7 см. На пластинке изображены: чеканкой растительный орнамент с вплетенными в него фигурами марала и маралихи, между которыми находится феникс; затем крылатый тигр с сидящей на нем женщиной; далее крылатая лошадь на постаменте; дракон с женщиной на спине, а над ними — птица; снова крылатый конь на пьедестале; летящая птица; козерог, оседланный женщиной, медведь и птица над ним; архар, несущий на спине женщину. Вся композиция разделена на три части фигурками коней, в центре ее находится дракон, а процессии животных слева и справа от него направлены друг к другу. Глаза животных выполнены из вставок сердолика и альмандина, тела инкрустированы бирюзой. Первый исследователь диадемы А.Н. Бернштам предположил, что украшение принадлежало шаманке, и датировал находку I в. до н.э. — II в. н. э. Он полагал, что в семантике изображений нашли отражение культовые влияния Ирана и Китая.

Рис. 4.25. Каргалинская диадема

Рис. 4.25. Каргалинская диадема

Новейшие исследования позволили понять смысл изображений, определить их происхождение и расшифровать весь сюжет в целом. Была уточнена датировка каргалинского захоронения: это — II в. до н.э. Удалось сопоставить диадему с коронами из раскопок царского погребения Тилля-тепа в Бактрии, сарматского захоронения в кургане Хохлач, сакской в Иссыке — в Семиречье, Уландрыка — в Горном Алтае. Сами изображения на диадеме связаны с широко распространившимся в Европе и Азии культом богини-матери и бога плодородия Диониса. Греческий культ хорошо соотносился с важнейшим праздником восточных народов — Наурызом, отмечаемым в день весеннего равноденствия. Культ Диониса — древнегреческого божества умирающей и воскресающей природы — родственен египетскому Осирису, фригийскому Аттису, сиро-финикийскому Адонису, фракийскому Сабасию. После походов Александра Македонского культ этого божества широко распространился в Евразии и зачастую сливался с местными божествами. Однако греческие или греко-бактрийские черты проявились в изобразительном искусстве, чему свидетельствует анализ сюжета Каргалинской диадемы, принадлежавшей усуням и датированной II в. до н.э. В пользу распространения культа Диониса могут свидетельствовать и женские фигурки, поддерживающие столешницу жертвенного стола из Чельпека. Их, вероятно, можно сопоставить с женой Диониса — Ариадной, отождествленной с главной богиней среднеазиатского пантеона Анахитой — Миной. В данной связи следует отметить сходство одежд женских персонажей, поддерживающих чельпекский стол, и каргалинских наездниц. Каргалинская диадема как бы иллюстрирует описание дионисийских празднеств. Диониса изображали едущим на пантере, реже на тигре. Главные животные дионисийского культа — олень, козел и медведь. Водоплавающие гуси-лебеди, изображенные на диадеме, символизировали плодородие. На Каргалинской диадеме показаны также три сферы мироздания: подземная, куда уходят корни Древа жизни, изображения которого, как удалось установить, имелись на диадеме; земная — место жизни людей и животных, небесная — обитель богов и птиц. Образ коней на пьедестале, точнее на вершине гор, символизировал солнце, особую божественную благодать. Распространению этих синкретических образов в идеологии кочевников Семиречья способствовали связи и контакты по Великому Шелковому пути.

Вместе с диадемой Каргалинский клад содержал серию изделий из золота. Это два перстня с изображениями двугорбых верблюдов, украшенных бирюзой; десять бляшек в виде изображений горных козлов; серьга с изображением мышки, грызущей человека, с инкрустацией бирюзой и бляшки, украшенные вставками бирюзы.

В этот день:

Дни смерти
1870 Умер Поль-Эмиль Ботта — французский дипломат, археолог, натуралист, путешественник, один из первых исследователей Ниневии, Вавилона.
1970 Умер Валерий Николаевич Чернецов - — советский этнограф и археолог, специалист по угорским народам.
2001 Умер Хельге Маркус Ингстад — норвежский путешественник, археолог и писатель. Известен открытием в 1960-х годах поселения викингов в Л'Анс-о-Медоузе, в Ньюфаундленде, датированного XI веком, что доказывало посещение европейцами Америки за четыре века до Христофора Колумба.

Рубрики

Свежие записи

Счетчики

Яндекс.Метрика

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Археология © 2014